Я готов был ко всему, в том числе к окончанию своего жизненного пути, но в моём сознании всё ещё были люди, ради которых стоило побороться за свою жизнь.
Звуками, которые разбудили меня, оказался женский плач где-то рядом. Пахло лекарствами и травами. Сил открыть глаза у меня не было, я чувствовал сильную усталость, и даже не заметил, как снова провалился в сон.
Во второй раз я проснулся от того, что рядом со мной разговаривали, причём разговаривали на повышенных тонах. Мужской голос, басовитый, настойчивый, уверенный в своей правоте чего-то требовал. Женский голос, измученный, слабый и неуверенный вяло сопротивлялся.
– Ну, что ты тут делаешь? – Этот мужской голос показался мне знакомым. – Посмотри, от него остались кожа да кости!
– Он живой! – Женский голос всхлипывал, кажется, этот голос и сам не верил в то, что говорил. – Он дышит!
– Что с того, дочка!? Если он не станет кушать, то вскоре умрёт, как умирает от голода старый одинокий волк, который потерял все свои зубы! Да только как твой Игорь будет кушать, если всё время спит!? – Мужской голос сменил тон, сейчас в нём появилась забота и беспокойство, но явно не обо мне. – А ты ещё молодая, тебе надо подумать о том, как жить дальше! Посмотри на себя, ты вся похудела! Лица на тебе нет!
– Мастер Василий сказал, что пока он дышит, нужно верить! – Возразила женщина, продолжая всхлипывать.
– Больно много понимает твой мастер! – Возразил мужчина, а последнее слово так вообще произнёс жутко кривляясь. – Я бы тоже хотел, чтобы твой Игорь поправился, но я в жизни многое повидал, доча! Не живут такие ранетые, сколько не лежи – умирають! Пойдём во двор, на солнышко выйдем! Тебе бы свежим воздухом подышать, а?!?
– Я никуда отсюда не уйду! – Заупрямилась женщина и заплакала, а я опять провалился в сон.
Проснулся я оттого, что кто-то совершенно бесцеремонно вливал в меня какую-то сладковатую жидкость. Первое, что мне вспомнилось в этот момент, были слова того нагловатого мужика о том, что если я не стану есть, то вскоре умру. Я стал жадно глотать, ручеёк с жидкостью увеличился. Мне надо есть, чтобы поправиться, думал я, но, к сожалению, быстро устал даже от таких простых действий и закашлялся.
– Марфа! Марфа! – Заорали у меня над ухом сразу два женских голоса, один из которых показался знакомым, но я опять провалился в сон. Мне снилась битва с вражескими стрелками. Раз за разом, волна за волной они, облачённые в кожаные лёгкие доспехи и такие же наручи, накатывались на меня и какого-то парнишку, который перезаряжал наши арбалеты. Потом меня ранили, подстрелили хищной стрелой. Я беззвучно кричал и плакал от боли, потому что мой рот не мог открыться, он меня не слушался, как не слушались меня мои ноги и руки. А потом я проснулся.
