Дело это — заново познакомить читателя, преимущественно новые поколения читателей, с личностью, жизнью, творчеством Максима Горецкого — белорусская критика и литературоведение осуществили уже в последнее десятилетие. Это и М. Лужанин в процитированном предисловии к публикации «Виленских коммунаров», и Ю. Пширков в предисловиях к отдельному изданию этого романа-хроники и к отдельным публикациям (отрывков из «Комаровской хроники»). Вспомним здесь и вдумчивую статью М. Мушинского о прозе 30-х гг. в академическом сборнике «Белорусская советская проза. Роман и повесть» (1971 г.), главу в книжке И. Чигрина «Становление белорусской прозы и фольклор. Дооктябрьский период» (1971 г.).
Есть уже и специальные труды — хорошая, основательная монография о жизни и творчестве М. Горецкого, написанная Д. Бугаевым [2], а также богатая фактами и мыслями глава М. Мушинского в двухтомнике «История белорусской дооктябрьской литературы» (1969 г.).
Особенно важная веха в изучении и «возвращении» творчества Максима Горецкого — издание двухтомника его прозы и драматургии (с предисловием и комментариями Д. Бугаева) [3].
Каждый, кто сегодня берется за описание, издание, изучение наследия Максима Горецкого, не может обойтись без архива, без помощи людей, которые преданно служат памяти замечательного белорусского писателя, а тем самым и делу нашей культуры — его жены, дочери, брата. Леонила Устиновна, Галина Максимовна, Гаврила Иванович сделали и делают особенно много, чтобы прерванное возродилось как можно полнее и на требуемом научном уровне.
Все сделанное, заново приблизив произведения Максима Горецкого к сегодняшнему читателю и к сегодняшней литературе, вызвало сильное встречное течение.
Движение того же читателя и современной литературы навстречу замечательному наследию одного из наших классиков. Будто возвратилась из далекого небытия в свою систему огромная звезда и сразу начала гравитационно влиять, воздействовать на всю систему и на каждую планету отдельно — и на те тоже, что появились, возникли за время отсутствия звезды...
***
Литературные произведения, как и люди, стареют по-разному. Особенно явственно замечается постарение, когда кто-то или что-то долго отсутствовало и вдруг — снова перед глазами.
Сразу видишь, как беспощадно время.
И в литературе такое бывает. Хотя и не всегда. В литературе и обратное случается — неожиданное омоложение или даже воскресение.
Конечно, произведения Максима Горецкого, как и всякое явление литературное, рождены своим временем. Идейно-стилистическими качествами и особенностями своими они стоят ближе к белорусской литературе предреволюционной и литературе 20—30-х годов. «В бане», «Меланхолия», «В панском лесу», «Страшная песня», «Две души», «Красные розы», «Габриелевы посадки», «Виленские коммунары»,— читая эти произведения, вспоминаешь многое близкое и похожее у Змитрока Бядули, Якуба Коласа, Кузьмы Чорного, Михася Зарецкого... Произведения эти лучше видишь и воспринимаешь в контексте, в системе эстетических ценностей прежней, классической нашей литературы.
