Скоро все кончится. Страна катится в пропасть. Назревает гражданская война. Напряжение между президентом и Верховным Советом достигло наивысшей точки. Растет нищета, бандитизм, анархия.
Так я спрашиваю вас: какое дело будет стране до Покрова-17, когда вся страна превратится в один огромный Покров-17?
Приходите к нам, и мы вместе совершим прорыв. Встаньте рядом с нашим вздорным, веселым и страшным временем. У нас отняли прошлое, но мы сами сделаем свое будущее.
Это был я, Старик.
* * *
21 сентября 1993 года
Закрытое административно-территориальное образование «Покров-17», Калужская область
— Вы вообще кто такие, я вас знать не звал… Звать не… Знать не знаю. Вы из милиции, что ли? Капитан? Подполковник? У нас тут все в порядке, не надо нам никакой этой вашей милиции, мы сами себе милиция…
Я не очень понимал, что лопочет этот человек, потому что глядел по сторонам, не понимая, куда вообще попал.
Не Институт, а разочарование. И это тот самый великий и ужасный НИИ? Серьезно?
Я был уверен, что Институт охраняется военными, что попасть в него можно только через блокпост с колючей проволокой — но нет, мы просто миновали центральную площадь, зашли в пустую проходную и открыли дверь в тускло освещенный холл администрации, где нас встретил худощавый взволнованный сотрудник. Он явно не ожидал визита и сильно смущался. Высокий, в запачканном халате и с черными кудрявыми волосами под белой шапочкой, в толстых очках с роговой оправой. Говорил он быстро и сбивчиво, а руки его нервно тряслись.
На его халате висела бирка с надписью: «Доценко Е. В.».
Капитан, кажется, тоже был обескуражен.
— Слушайте, — сказал он, пытаясь подобрать слова. — Со мной человек, которого мне нужно доставить в институт. Это писатель Андрей Тихонов. Он… Не отсюда, понимаете?
— Не отсю-ю-юда? — Доценко вытянул шею, поправил очки и пристально посмотрел на меня. — А как он сюда попал, если не отсюда? Кто прислал?
Капитан пожал плечами:
— Подождите, но…
Я перебил его:
— Вообще-то, мы пришли сюда как раз для того, чтобы узнать, как я сюда попал.
Капитан злобно шикнул на меня.
— А! — Доценко ударил себя по лбу. — Вас, наверное, научным сотрудником к нам прислали? Вы из МГУ, да? А почему нам ничего не сказали… Вот так всегда. Ничего никому не говорят. Да и кому тут говорить-то… Ведь, знаете, тут такое вообще, такое, что, честно…
Его голос дрожал, казалось, он вот-вот заплачет. Он потупил взгляд, а потом жалостно заглянул мне в глаза и сказал:
