Капал дождь, ветер шумел в разросшейся листве, мы шли мимо облупившихся стен и заколоченных дверей. Хотелось сесть прямо здесь, на заросшей дороге, и бесконечно долго смотреть на асфальт.
— Я не знал, что в России есть такие забытые места, — сказал я. — Здесь очень тоскливо.
— Чего только нет в России, — ободряющим голосом ответил Капитан. — Вы не расстраивайтесь. Лучше подумайте о том, что, может, прямо по этой дороге, когда здесь еще не было города, а было только село Недельное, в сорок первом году бегали герои вашей книги. Бегали, стреляли, умирали, убивали немцев. Как там главного героя? Селиванов?
— Ага.
— Вот, и Селиванов ваш тоже. Кстати, вы его выдумали, или у него был прототип?
— Выдумал. Весь рядовой состав я выдумал, прототипы только у командного состава. Я много изучал…
— Хорошо, что изучали, — не дал договорить Капитан. — Знаете, а мне здесь иногда даже нравится. Тут есть ради чего жить, понимаете?
— И ради чего вы здесь живете?
Капитан открыл рот, чтобы ответить, но не успел.
В городе взвыли сирены.
* * *
21 сентября 1993 года
Санкт-Петербург
Пятилетний Саша сидел у телевизора и не понимал, почему экран вдруг стал синим и на нем появились тревожные белые буквы.
— Обраще… ние… пре-зи-ден-та… — он начал читать по слогам, сидя на диване и болтая ногами. — Дедуль, а что такое федерация?
Дед сидел рядом, в майке и затасканных тренировочных штанах с отвисшими коленками, он с тревогой смотрел на экран и хмурился.
— Это, Саш, страна, где мы живем. Так теперь называется — Российская Федерация.
Саша продолжал читать.
— Бнель… цина… Кто такая Бнельцина?
Дед хотел было ответить, но на экране появился седой дядька в синем пиджаке и с красным галстуком, с пухлым и обвисшим лицом. За его спиной висел трехцветный флаг.
— Это Бнельцина? — спросил Саша, повернувшись к деду.
— Ельцин. Тише, Саш… — ласково ответил дед. — Надо послушать.
Дядька говорил неприятным скрипучим голосом, тяжело, серьезно, с тревожными паузами.
— Уважаемые сограждане! Я обращаюсь к вам в один из самых сложных и ответственных моментов. Накануне событий чрезвычайной важности…
Саша взглянул на деда. Тот внимательно и сердито смотрел на дядьку в телевизоре.
— В мой адрес потоком идут требования со всех концов нашей страны остановить опасное развитие событий, прекратить издевательства над народовластием. Уже более года предпринимаются попытки найти компромисс с депутатским корпусом, с Верховным Советом…
Саша ничего не понимал. Дядька в телевизоре сначала показался ему смешным, а потом неприятным. Он подумал, что дед почему-то тоже не любит его.
