.
III
Основной задачей изощренного аппарата полицейского контроля и репрессий в Третьем рейхе было вычисление и арест врагов нацистского режима в Германии. Серьезную оппозицию нацистам в первые годы существования режима составляли только коммунисты и социал-демократы. На последних свободных выборах в Германии в ноябре 1932 года левые политические партии получили 13,1 миллиона голосов, у нацистов было 11,7 миллиона. Они представляли огромную долю немецкого электората. Однако у них не было эффективных средств противостоять жестокости нацистов. Весь их аппарат, включая такие военизированные крылья, как «Союз бойцов красного фронта» и «Рейхсбаннер», а также связанные с ними организации, такие как профсоюзы, были безжалостно уничтожены уже в первые месяцы 1933 года, их руководители были отправлены в ссылку или в тюрьму. Многие из тех, кто в них участвовал или их поддерживал, даже если это было очень давно, были изолированы и дезориентированы. За бывшими активистами постоянно и неотступно следили, переписка и все их контакты прослеживались. Разделенные, озлобленные, взятые врасплох стремительным и вероломным захватом власти нацистами, они поначалу были совсем беспомощны и не знали, что им делать. О том, чтобы вновь организоваться и сформировать сильное движение сопротивления, не могло быть и речи[87].
Однако в некоторых аспектах социал-демократы и коммунисты были лучше подготовлены к сопротивлению, чем все другие группировки в нацистской Германии. Рабочее движение в прошлом постоянно запрещалось и подавлялось: во время политических репрессий Меттерниха в начале XIX века, во время послереволюционной реакции 1850-х и начала 1860-х годов и особенно во время действия антисоциалистического закона Бисмарка 1878–1890 годов. И не было ничего нового в том, что эти группы ушли в подполье. На самом деле некоторые ветераны времен закона против социалистов, когда социал-демократы разработали целую сеть секретных контактов и коммуникаций, действовали и при нацистах, спустя около сорока лет. Наслушавшись историй об их героизме и отчаянных безрассудствах в 1880-х годах и разочаровавшись в компромиссах, на которые партия пошла в последние годы существования Веймарской республики, многие молодые социал-демократы с удовольствием предвкушали возврат к революционным традициям партии. Если уж Бисмарк — политик мирового масштаба — не смог их сокрушить, то на успех Гитлера тем более не приходилось рассчитывать. Активисты социал-демократов тут же начали нелегально печатать листовки, плакаты и газеты и тайно распространять их среди тех, кто сочувствовал их идеям, чтобы попытаться укрепить их решимость сопротивляться попыткам режима сломить их. Многим придавало сил основанное на марксистской теории убеждение, которое в тот период превалировало в умах социал-демократов, о том, что нацистский режим не продержится долго. Это была последняя отчаянная попытка самосохранения капиталистической системы, которая, потерпев поражение в 1929 году, оказалась в глубочайшем кризисе. Все, что было необходимо, — это держаться вместе и ждать, пока Третий рейх развалится сам. Распространяя ясную и точную информацию об истинном положении вещей в Германии, было бы возможно разрушить идеологическое основание режима и приготовить массы к тому, чтобы устранить его
