Вообще, следует отметить, что никто не апеллирует к естественному отбору, пока понимает исследуемый механизм. Ссылка на отбор всегда служит палочкой-выручалочкой из непонятностей, и вполне оправдан вывод: «Отбором и случайностью „объясняют“ любую проблему, не имеющую объяснения» [Лима, 1991, с. 11]. Это, прежде всего, относится ко всем случаям переноса идеи.
Если же не обманывать себя, а принять, что перенос идеи имел место, то виден путь к решению (я не говорю — решение) многих классов эволюционных проблем. Так, объединены общей идеей все случаи зомби-паразитизма и самоубийственное поведение иммунных клеток, плывущих «куда надо». Если понять это, то можно надеяться понять и рост микротрубочек «куда надо». А киты, плывущие на самоубийство, тоже движутся «куда надо»? Это та же проблема или иная? Непонятно.
Возникает вопрос о способе переноса идеи, и заранее ясно, что ответ не может оказаться ни простым, ни понятным в привычных терминах. Большинству этого достаточно, чтобы не думать о самом явлении или даже отрицать его, как всё нематериальное, но явление от этого никуда не денется. Оно будет рассмотрено в будущих статьях, пока же обратим внимание на явление, казалось бы, вполне материальное, но тоже не поддавшееся на сегодня материалистическому объяснению, — на онтогенез. В его ходе части растут и становятся «куда надо», и никто не знает, почему и как. Не поняв этого, построить теорию эволюции вряд ли удастся.
Понятие ввел А. Г. Гурвич [Gurwitsch, 1912]. Это проблема перехода генетического текста в работающую клетку или орган. Понятие заново введено в оборот Любищевым в 1925 г. [Любищев, 2004, с. 18], но проблема не была понята обществом. Обсуждение ее см. [Барбараш, 2005; Зелеев, 2005]. Оба автора видят ее только как проблему согласованного клеточного деления, и то решения им не видно. А как формируется сама клетка, в том числе гигантская? А неклеточный онтогенез (например, сифоновых водорослей)? «Век генетики», когда онтогенез пытались выразить исключительно на языке действия генов, был для понимания проблемы осуществления потерян, не говоря уж о ее решении.
Как же онтогенез наследуется (почему из горошины вырастает горох и т. п.), если генов ничтожно мало? Фрактальный рост и самоорганизация в морфогенезе дают ключ к ответу: нужен лишь знак, сигнал к выбору пути самоорганизации, а она течет уже по законам своей системы, пользуясь генами только как переключателями и изготовителями материалов.
