Суть его в утверждении, что эволюция мира с самого начала шла таким образом, чтобы в определенный момент в ней мог появиться мыслящий наблюдатель. Так оказалось проще всего дать объяснение удивительному соответствию значений мировых констант — скорости света, массы протона, заряда электрона и т. д.: если бы хоть одна из них имела несколько иное значение, во Вселенной не было бы не то что людей, не было бы даже атомов. Этот принцип позволяет понимать эволюцию трояко.
С одной стороны — как креационизм: первичное согласование констант дано Богом, предвидевшим появление людей.
С другой стороны — как естественный процесс, детерминированный своим завершением (как гигантскую преадаптацию). В таком случае можно говорить о самоорганизации, идущей в диасети.
С третьей — как итог некоего отбора: из всех мыслимых вселенных человек живет в той, где смог произойти. Здесь речь идет, как и в дарвинизме, о совпадении редчайших случайностей.
При объяснении биопоэза возникают те же трудности, что в космологии: в самой простой живой клетке всё удивительно подогнано друг к другу, равно как подогнаны друг к другу и разные клетки, организмы и части многоклеточного организма. Разница же в том, что космолог (и то не всякий) берет на веру принцип, далеко не очевидный, только один раз — чтобы объяснить соотношение мировых констант. Он вовсе не предлагает обращаться к нему всякий раз, как что-то неясно, а биологи-дарвинисты обращаются к отбору то и дело, всякий раз, когда иной причины не видно. Это убого. Убого, но общепринято, как некогда — идея плоской Земли.
Антропный принцип если и признают, то потому, что не видят альтернативы ему. Но критики давным-давно ее высказали:
«географ, убежденный в предопределенности всего сущего», мог бы счесть реку Миссисипи специально сотворенной, поскольку она «очень удобно подходит ко всем пристаням и проходит под всеми мостами» [Девис, 1989, с. 260].
Да, конечно, река возникла раньше, а технические сооружения — позже и по другим законам. Не так ли следует подходить и к развитию космоса? Пока не было частиц, не было и их констант, а когда (по мере охлаждения Вселенной) частицы стали возникать, у них обнаружились те свойства (выражаемые в частности, константами), которые вписывались в уже возникший мир, т. е. возникли те частицы, которые могли существовать, самосогласованная система. Иными словами, ничто (кроме моды) не мешает принять, что законы физики объектов возникали вместе с самими объектами. Эта позиция была названа
