В условном мире художественной истории из жизни персонажей повествуемая новость или внутритекстовое новостное сообщение, приносимое «вестником», выполняют сюжетообразующую функцию. При первом прочтении они воспринимаются, казалось бы, аналогично новостям из СМИ. Но так происходит лишь в случае по-детски наивно-реалистического восприятия. На самом деле квалифицированным читателем внутритекстовые новости воспринимаются эстетически. Ни одна из них не понижает нарративную ценность предыдущей, а при повторном прочтении художественного шедевра ценность эта только возрастает.
Общим местом современных полемик о природе СМИ является мысль о том, что они создают особый, свой собственный мир «симулякров», нетождественный фактической реальности протекания жизни[105]. Но так происходит в любом нарративном дискурсе, включая сочинения историков, претендующие на изложение того, «как было на самом деле». Формирование не субъективного, но и не объективного, а интерсубъективного диегетического мира[106] – общее свойство всех без исключения нарративных практик. Другого способа формирования, накопления и распространения событийного опыта присутствия в бытии человечество не знает.
Едва ли не наиболее существенная особенность новостного дискурса состоит в его причастности к перформативным практикам (отмечено В.А. Подорогой). «Чистый» нарратив не предполагает прямого и непосредственного воздействия на адресата: регулятивного, провокативного или инспиративного. Нарративное воздействие носит косвенный характер, оно регулируется личностным событийным опытом реципиентов.
Другое дело – новостной дискурс. Поскольку «новость» в самом общем значении – такое изменение референтной ситуации, которое по сути дела еще не стало прошлым, принадлежит настоящему, обладает живой актуальностью, преобразует саму коммуникативную ситуацию встречи сознаний, то сообщение новости (особенно сконденсированное в одной фразе) функционирует как перформатив.
Моносоставный новостной дискурс, лишенный эпизодизации (особенно алармический: «на нас напали!», например), по существу, является уже не повествованием, а боевым кличем, перформативным призывом к активным действиям. Не далеко от него отстоят и монофразовые сообщения в бегущей строке новостей. Они носят номинативный характер: не разворачивают событие, составляющее «новость», в эпизодическую последовательность, а только называют его.
С другой стороны, даже такой развернутый новостной нарратив, как рассказ запорожцев о бесчинствах поляков в «Тарасе Бульбе», не только формирует «этос» (ценностную рецептивную позицию) слушателей, но служит также и непосредственным призывом к действию (перформативом).
