Стыдно признаться, но Рыбкин тогда был ярым сторонником облавы и уничтожения пиявок. Необходимо было обезопасить людей, о другой стороне медали тогда никто и не думал. За тридцать лет пиявки совершили более полутора тысяч нападений на людей, три человека были убиты, двенадцать искалечены. Пиявки отвлекали людей от исследований, ставили под угрозу всю научную работу системы "Теплый Сырт". Можно сказать, что тогда иного выбора не было.
А теперь выясняется, что детально изучить пиявок никто так и не удосужился. Подумаешь, биологи получили семнадцать искалеченных трупов животных и два гнезда в заброшенном городе Чужих! А их повадки, образ жизни, все, что было связано с жизнедеятельностью пиявок и ареалом их обитания, так и осталось неизвестным людям. Надо сказать, что мы вели себя, как конкистадоры в Южной Америке в древние времена: земли захватить, а обитателей уничтожить!
А конечный результат? Уже после облавы зарегистрировано шесть нападений пиявок на людей, причем уже два человека погибли. Только теперь неизвестно, где эти пиявки гнездятся. Без оружия как нельзя было ходить, так никто и не ходит. Опанасенко не прав; да, конечно, на Марсе уже появились дети, но и облава с целью очищения Марса от пиявок была ошибкой. Ошибкой, с которой тогда никто не спорил. Но это не значит, что с Опанасенко не надо спорить и теперь. Надо все-таки не забывать, что мы на чужой планете и вокруг нас чужая жизнь. Уничтожить ее проще всего, но более правильным будет ее изучить и понять. Стрелять надо тоже вовремя... А мы сначала стреляем, а потом начинаем сострадать.
Рыбкин остановился, напряженно вглядываясь в расстилающиеся перед ним пески. Нет, ему просто показалось, впереди шуршал подмерзший песок, и где-то у невидимого в сумерках горизонта с правильными интервалами ухали насосы нефтедобывающей станции.
Глава 2
Купол обсерватории с окружающими его павильончиками был чуть в стороне, и, поколебавшись, Феликс все-таки свернул к нему. Конечно, он великолепно знал, что Наташи там нет, но вполне вероятно, ребята что-то знали, может быть, они даже точно знали, когда Наташа возвращается; одним словом, ноги сами вели Феликса к обсерватории. Однако до обсерватории он так и не дошел.
Тень пиявки он заметил не сразу, просто сначала ощутил какую-то внутреннюю тревогу. Остановившись, он осторожно вгляделся в небо. Стремительная тень на мгновение закрывала звезды в небе, и надо было иметь очень острое зрение, чтобы уловить это еле уловимое движение в высоте.
