Падать нужно четыре минуты, и поэтому есть время для расчетов. Отделился последним, да еще задержался секунд на пять-шесть — это что-то около двух километров. Решаю идти на сближение с основной группой. Разворачиваясь, высматриваю маленькие точки на бескрайнем небе. Нахожу одну, вторую, третью… Изредка, когда солнце попадает на остекление их гермошлемов, они вспыхивают, как свет электросварки.
На исходе вторая минута. Падать легко и удобно, при глубоком вдохе слышен стук клапанов в кислородном приборе. Но вот остекление гермошлема начинает запотевать, видимость резко ухудшается. Высота пять тысяч метров. Проверяю тумблер системы обогрева — он включен. Принимаю решение открыть остекление гермошлема — на такой высоте это уже не опасно. Нащупываю с левой стороны гермошлема шарик, его надо потянуть вперед. На это уходит несколько секунд: в меховой перчатке не совсем удобно захватывать небольшой предмет. Остекление отходит вперед, обеими руками сдвигаю его вверх. За это время делаю заднее сальто, а под конец падаю беспорядочно. Но теперь видимость отличная. Смотрю на высотомер — высота четыре тысячи метров — значит, на операцию открытия остекления гермошлема потребовалась тысяча метров.
Восстанавливаю стабильное падение лицом вниз, отчетливо вижу наземные ориентиры. Высота — меньше километра. Срабатывает сигнальный прибор — предупреждение о скором открытии парашюта. И вот плечи ощущают динамический удар. Купол наполнился нормально. Свободное падение длилось двести сорок секунд. Снижаясь, смотрю на площадку приземления. Она ровная и жесткая.
Ветер на высоте — одиннадцать-двенадцать метров в секунду. Снимаю предохранители с замков отцепки купола — это на случай, если будет тащить ветром после приземления. Купол парашюта перестает раскачиваться. Вертикально снижаясь, приземляюсь.
Сигнал подавать нет необходимости, невдалеке уже кружится вертолет, подбирая приземлившихся парашютистов.
В первую очередь снимаю гермошлем и слушаю, работает ли барограф? Услышав тиканье часового механизма, выключаю его. Сбрасываю парашют, отсоединяю шланги кислородного прибора, все собираю в парашютную сумку. Рядом зависает вертолет. Подбежавшие врачи, спортивные судьи поздравляют с необычным прыжком.
Спустя некоторое время Федерация авиационного спорта СССР сообщила, что наш рекорд утвержден в качестве мирового. В торжественной обстановке команде были вручены золотые медали и дипломы. Так в историю парашютного спорта была вписана еще одна славная страница, говорящая о большом мужестве советских парашютистов, об их беспредельной влюбленности в свою профессию, о готовности совершать подвиги во славу своей Отчизны.
