Петербург обретал очертания.
Кое-где появились уже и каменные дома, а дворец светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова возводился со стремительной быстротою, словно не люди, а сказочные мастера его строили.
Находились, правда, и недовольные.
Ума не приложишь, коли глянешь округ себя, - ворчали одни. - Затеяли ставить город, и где же? В болоте, где и лягушкам-то тошно, на краю земли, под самым боком у супостата! И имя городу нехристианское дали. Губят людей, тратят казну государственную, а будет ли с того толк?
- И в самом деле, много православных перевела государева затея, возражали им. - Но коли сам царь-батюшка с топором в руке лес валит, здоровья своего царского не бережет, можем ли мы, подданные его, в стороне от государева дела оказаться? Государь живет великим умом, семена, что им брошены ныне в скудную почву, завтра произрастут злаками для потомков!
Ассамблеи еще не вошли в обычаи, но Петр уже увещеваниями и угрозами старался установить для женщин равное гражданство в обществах. Нередко во дворах Петровых сановников с наступлением осени до великих постов устраивались собрания, еще не называемые ассамблеями, но по сути своей таковыми уже являющиеся. Посещали их дворяне обоего полу, купцы и ремесленники, духовенство: эти, правда, появлялись из любопытства и в качестве зрителей, с правом не участвовать в общих забавах. Однако иной раз шуты ухитрялись и отцов церковных опоить до полной потери сознания. Государь на то лишь пальцем грозил, тайно посмеиваясь в усы. "Во славу Божию принимают, - говорил он, вздымая усы и морща выпуклый лоб. - До положения риз!" "
Сам государь немало бражничал, понуждая пить и Курилу Артамонова. Однажды во время славного веселия, оставив общество, Петр Алексеевич повез Курилу на ялике в свой анатомический кабинет. Артамонову, к неудовольствию государя, в анатомическом кабинете не понравилось.
- Ты как мои бояре, - хмуро бросил Петр Алексеевич. - Зубами трупятину рвать тебя не заставлю, но неудовольствие свое держи при себе, плотник. Сей кабинет крайне полезен для будущей хирургии армейской, трупы разрезая, многому можно научиться в лечении человеческих немощей, о ранах же, в боях полученных, и говорить не хочу. Дураку сие ни к чему, умный же сам про все догадается.
Потом оборотился к делам:
- Подводка твоя, Курила Фадеевич, зело полезное для отечества изобретение. Четыре судна неприятельских героичным ее экипажем на дно пущены. Да и в иных секретных делах государству Российскому от оного судна великая польза имеется. Что делается для того, чтобы новые подводки прибавлением флоту российскому уже в следующем году явились?
