Старик разволновался. Ребята с интересом смотрели на него, но из кольца не выпускали.
— Ты не психуй, папаша, а толком говори, — сказал Намалеванный, — чего тебе в лесу надо?
— Чего мне в лесу надо? — возмутился старик. — Здоров ты вырос, а у разумного твоего батька был сын дурак. Ну, сам рассуди, чего людям в такое время в лесу может понадобиться. Кто я такой? — обратился он к Карпенко. — Вот я тебе сейчас скажу, кто я такой, — и он сунул ему под нос свою мухобойку. — Я есть командир партизанского отряда.
Ребята примирительно заговорили:
— Ну, так сразу бы и сказал, а мы думали… лесник тут один ходит, партизан выслеживает.
— Ишь ты, — тоже идя на перемирие, ответил старик. — Выходит, у вас тоже разведка действует?
— Постой, — спохватился Цымбал, — а где же, командир, партизаны твоего отряда? Ты чего все один ходишь?
Старик подумал, поковырял каблуком землю и задумчиво переспросил:
— Отряд?.. А вот вы и будете моим отрядом… партизанским, — добавил он.
Карпенко свистнул.
— Ну, ладно, дедок, пошли к ребятам, там разберемся. Командиром партизанским я тебя пока не признаю. Проверю, если ты не предатель, тогда живи, топчи землю, хрен с тобой.
— Командиром не признает! — ворчал себе под нос старик, идя за Карпенко. — Видали молокососа? Не признает! А если меня на это дело партия назначила, то что — тоже признавать не будешь, а?
— Ладно, ладно, не ворчи, разберемся, — говорил Цымбал, миролюбиво подталкивая старика.
Они подошли к расположившимся под деревьями бойцам и стали разбираться…
С командиром Путивльского партизанского отряда, председателем Путивльского городского совета Сидором Артемьевичем Ковпаком, получилась неприятная история. Отряд был организован до прихода немцев. В лесу заложены были базы. Но немцы пришли раньше, чем их ждали. Ковпак оставался в горсовете до последнего момента. Он организовывал партизанское подполье и ушел из города последним в тот момент, когда в центре города, где заботливым председателем был воздвигнут памятник Ленину, уже стояли немецкие танки. Командир отряда пришел в лес, но отряда там не оказалось. Много дней провел он в лесу один, стараясь найти кого-нибудь из своих партизан. Точного расположения баз он не знал, так как этим делом занимался старый партизан Коренев.
Карпенко и Цымбал не признавали пока его командиром, но, убедившись в опытности старика, поверили ему.
Через несколько дней к ним прибрел Коренев. Он оброс бородой, борода была белая, и молодые бойцы, жалея его, говорили:
