Обрадовал жену Татьяну:
— Дома теперь буду. Отвоевался. Хватит.
Всплакнула она на радостях.
— Умаялась я тут одна-то. Заплот вон покосился: подправить некому…
— Ладно, подправим. Сам стосковался по работе.
Стал он готовить сбрую к весне, подремонтировал телегу, заменил доски на крыше погреба. Избу брату затеял строить…
Татьяна радовалась, но Филипп вскоре охладел к хозяйству, не до него было.
Мужики-односельчане гордились Филиппом.
— Не каждому дано, — рассуждали они, — из мужика в ваше благородие выйти. Да еще Георгиевские кресты всех степеней, медали… Тут талант нужен! Носок такой в военном деле иметь…
На вопросы мужиков про медали и кресты Филипп насмешливо фыркал:
— Генерал снял. Видите, только дырки на гимнастерке.
— Неужто содрал?
— Ну, уж если правду говорить, — неохотно объяснял Акулов, — то сам я их сорвал. Генерал этот приехал к нам на передовую в наступление звать. А мы навоевались! Хватит уж за царя да толстопузых свою башку подставлять. Это я ему прямь на прямь и выложил, — усмехнулся Филипп. — Укорять меня крестами начал… Ну, я сорвал их и…
— Неужто так и лишился совсем? — удивлялись мужики.
— Да нет. Подобрал потом. Домой привез, в сундук спрятал. Теперь они ни к чему! Теперь такое заваривается, не до царских крестов…
— Как так? — беспокоились мужики.
— Власть новая, врагов у нее много, — неопределенно отвечал Филипп.
И все чего-то ждал, присматривался.
Фронтовики, все больше беднота, встречая Филиппа, укоряли:
— Ты что же это от нас воротишься? Советская власть — она не только для бедняков — и для середняков тоже. Теперь, брат, к одному краю давай — к нам или к Крысанушке. В сторонке не устоишь…
Крысанушко — самый богатый мужик в селе. Его добротный пятистенок, крытый железом, стоит в центре села, напротив церкви. Полсела ходит у него в работниках в страдную пору. Мужик прижимистый, жадный. К тому же волостной староста.
За него Филипп держаться не собирался. Но и на речи фронтовиков отвечал уклончиво:
— Недосуг все…
Однако бурная жизнь, развернувшаяся в селе, захлестнула и его.
Верховодил бедняками Дмитрий Шелементьев, большевик. Ходил он по селу независимо, не ломая шапки перед Крысанушкой. Уверенно председательствовал на собраниях.
— Мы — власть в селе, нам и устанавливать порядки, а не богачам, — говорил он. — Ушло их время!
Из соседнего села Крестовского приходил в Шутинское Протас Худяков, тоже фронтовик и тоже бедняк. Протас когда-то батрачил, ходил на заработки в Камышлов, Алапаевск, Ирбит, работал на заводах. В войну дослужился до младшего унтер-офицера, встретился на фронте с большевиками и сам стал большевиком. Солдаты избрали его в волостной Совет.
