Идут в порт студенты, ремесленники, школьники. Шагает по улицам отряд пионеров, и вместе с ними идет наш Лешка. Он несет подарок кубинцам — шхуну с развернутыми парусами. Рядом с Лешкой идет Лиза Матвеева, чемпионка по плаванию, и держит фанерный овал с портретом вождя кубинской республики.
— Фидель похож на орла, — говорит Лиза.
— Орлы могут глядеть на солнце, — щурясь от солнечного света, как бы про себя произносит Сенька, карапуз с букетом белой сирени.
— Я тоже могу, — вдруг заявляет Лешка. Запрокинув голову, он глядит прямо на солнце.
Но солнцу, по-видимому, не понравился дерзкий мальчишка.
Лешкина голова закружилась. Множество огоньков, таких же пестрых, как флаги расцвечивания, заплясали перед глазами мальчика.
А корабль с кубинцами входит в гавань.
Колонны встречающих торопятся. Лешкин отряд даже пускается бегом к морю.
Бежит и Лешка, на которого разгневалось солнце, Бежит и, вдруг споткнувшись, падает со своей шхуной на мостовую…
В гавани реки живых цветов.
— Вива Куба! — гремит город.
Звучат в ответ кубинские песни.
А Лешка? Он остался один на опустевшей улице матроса Вакуленчука. Мальчик сидит на обочине мостовой. Он горестно прижимает к груди свою драгоценную шхуну с поврежденной рубкой и сломанной мачтой…
Горькие слезы — они горше стручкового болгарского перца — заливают Лешкино лицо. Похоже, что этим мальчишеским слезам никогда не остановиться…
А город все гремит:
— Вива Куба!
Кубинцы сходят на берег. Идут по улицам города.
— Вива камарадос!
И небо над ними шумит: «Вива!» И синее море рокочет: «Вива!» И деревья, и облака, и сердца людей говорят это лучистое слово.
День ясен, шумлив, весел. Все радуются жаркому дню. Не рад лишь один Лешка.
Он по-прежнему сидит на обочине мостовой, склонив голову над своей шхуной. Лешка всхлипывает и, всхлипывая, изо всех сил зажимает рот ладонью. Но рыдание все же вырывается из груди мальчика.
И солнце словно смеется над Лешкой. Оно еще жарче! Еще выше! Еще золотистей!
Идут по городу бородатые черноглазые кубинцы с лицами бронзовыми, как русская пшеница. Увидев плачущего мальчика на улице матроса Вакуленчука, они останавливаются. Глядят на поврежденную шхуну и догадываются, что здесь произошло.
— Не плачь, не надо. Разве ты не мужчина? — говорят они Лешке.
Но Лешкино горе неуемно… Огромно, как океан.
Лешка ничего не видит перед собой. Ничего не слышит.
Бородатые кубинцы улыбаются. Их четверо. Самому старшему бородачу не более тридцати лет. Он поднимает Лешку, и Лешка, смахнув слезы рукавом куртки, удивленно трет глаза. Он поражен в самое сердце. Кубинец, поднявший его с земли, не кто иной, как сам Кастро. Сам Фидель… На нем его знаменитый берет. Черные глаза светятся храбростью. Его густая черная борода, как уголь. Он и вправду похож на орла…
