21 июля группу слушателей нашего курса, в том числе и меня, вызвали в Управление кадров. Все мы получили направление в действующую армию. Меня откомандировали в 881-й корпусной артиллерийский полк (кап) на должность командира дивизиона.
Полк формировался на окраине Москвы, в Кузьминках, и я сразу же отправился туда. Командир полка майор А. А. Колесов встретил приветливо, ознакомился с предписанием, попросил коротко рассказать о тебе, о предыдущей службе, поинтересовался, доволен ли я назначением, нет ли каких-нибудь просьб. Я ответил, что назначением доволен, а просьб пока никаких нет.
— Что ж, академию окончите после победы. А сейчас — за дело. Так, что ли? — улыбнувшись, сказал майор.
Колесов рассказал мне, что полк пока еще не укомплектован ни личным составом, ни материальной частью, Это будет сделано в ближайшие два дня. На вооружение поступят 152-миллиметровые гаубицы образца 1938 года.
— Вам со своими помощниками нужно готовиться к приему людей и техники, формированию расчетов, взводов и батарей. Начальник штаба и комиссар вашего дивизиона уже прибыли и приступили к исполнению своих обязанностей. Приступайте и вы. Желаю успеха.
Когда я вышел из штаба полка на улицу, час был поздний. Поэтому делами решил заняться утром: не будить же комиссара и начальника штаба среди ночи. Однако уснуть ни мне, ни им не удалось: гитлеровская авиация совершила в ту ночь свой первый воздушный налет на Москву. Сначала казалось, что разразилась сильная гроза, правда, дождя не было слышно. Я выскочил на крыльцо. Здесь уже стояли старший лейтенант и политрук. Мы познакомились. Оказалось, что это были комиссар вверенного мне 3-го дивизиона Иван Ильич Горячев и начальник штаба Александр Петрович Панферов.
А в московском небе перекрещивались сотни ярких лучей прожекторов, ослепительные вспышки выстрелов выхватывали из темноты контуры жилых домов. Выстрелы зенитных орудий и гул невидимых самолетов — все слилось в один протяжный вой и грохот. И вправду это походило на разразившееся грозовое ненастье. Помню, было тревожно и даже немного жутковато.
Так мы и не уснули больше в ту ночь. Утром с комиссаром и начальником штаба собрались в отведенном нам помещении. Старший лейтенант Панферов кратко, четко, со знанием дела, как и подобает настоящему штабисту, доложил о штатном составе будущего дивизиона, о наметках по формированию и расположению подразделений, планированию боевой подготовки. Хорошее впечатление произвел и комиссар — молодой, энергичный, с отличной строевой выправкой. Подумалось тогда, что с такими помощниками можно будет прекрасно сработаться. И очень отрадно, что первое впечатление меня не обмануло.
