По качеству наше торпедное оружие, средства связи и навигации не уступали немецким, а по живучести советские лодки значительно превосходили трофейные, имевшие очень малый запас плавучести. Думается, объяснялось это следующими причинами: массовое строительство подводных лодок во второй половине войны, а также острая нехватка стратегических материалов (медь, олово, свинец) вынудили фашистов строить подводные лодки, рассчитанные на малый срок службы. Так, например, системы воздуха высокого давления у них были из стальных, обмедненных изнутри трубок. Поэтому при незначительных боевых повреждениях и коррозии магистрали быстро утрачивали герметичность.
Было на немецких лодках и нечто новое. Например, с 1943 года их стали оснащать системой «шнорхель», которая предназначалась для обеспечения более длительного пребывания под водой. С помощью шнорхеля решалась задача движения в подводном положении под дизелями, что по замыслу немецких конструкторов уменьшало потери от противолодочных сил (особенно авиации), уже оснащенных к тому времени радиолокационными средствами.
Однако система полностью не оправдала возлагавшихся на нее надежд. При выдвинутом шнорхеле уменьшалась скорость хода до 6–8 узлов и ухудшалась маневренность. Тем не менее имелись, разумеется, и преимущества. Система позволяла действовать в непосредственной близи от баз и портов противника. Чем и воспользовались гитлеровцы. В конце войны у побережья Англии начались, как известно, активные действия их лодок.
Другое качественное отличив немецких лодок от наших заключалось в том, что на советских управление рядом механизмов и устройств было пневматическим или электрическим, а у них частью механизмов управляли гидравлические устройства. С помощью гидравлики поднимались и опускались выдвижные устройства, осуществлялось управление рулями.
И последнее. Нас, советских моряков, поразил такой факт. Каждый немецкий подводник имел на корабле свой рундучок (шкафчик), непременно запиравшийся на ключ!.. Видно, частнособственническим индивидуализмом, присущим капиталистическому обществу, была пронизана и жизнь экипажей лодок, даже в условиях боевых походов.
И вот в командование такой лодкой — «Н-26» IX серии — я и вступил в начале 1947 года. Для этого мне пришлось сдать подводный корабль, которым тогда командовал, и отправиться в Хельсинки, где базировалась часть дивизиона трофейных подводных лодок, находившихся в ремонте на финском заводе. Командовал дивизионом бывший командир «Щ-407» капитан 2 ранга Павел Иванович Бочаров, с которым я был знаком во время войны.
