Постепенно менялся и офицерский состав. Уходил на другую должность командир БЧ-5 инженер-капитан 3 ранга Михаил Иванович Колушенков, с которым я так славно сработался. В задушевной беседе поделились сокровенным. Михаил Иванович был старше меня почти на восемь лет. Он признался, что на первых порах относился ко мне, как к молодому командиру, весьма настороженно. Но от похода к походу сомнения его постепенно развеивались.
Михаил Иванович вспомнил, как в феврале сорок пятого ночью, и при плохой видимости, нас едва не таранил эсминец. Мы тогда чуть не погибли: при срочном погружении произошла задержка, лодка словно не захотела уходить под воду.
— Дело прошлое, а ведь я тогда сплоховал, — признался Михаил Иванович. — В спешке не вовремя открыл кингстоны цистерн главного балласта. В этом и была причина!
— Мне это известно, — признался и я. — А не упрекал вас потому, что видел — все произошло случайно.
Впоследствии мы много раз встречались с Колушенковым в Ленинграде.
Вскоре наша служба вошла в новое русло. Появилось молодое пополнение. Началась боевая подготовка.
В начале 1946 года лодка была передана в состав 8-го флота, а в моем служебном положении произошли изменения.
Тут, пожалуй, самое время заглянуть в прошлое.
Как я уже рассказывал, в сентябре 1941 года над Балтийским флотом нависла угроза уничтожения. Именно тогда англичане пообещали в случае затопления наших кораблей частично возместить после войны причиненный ущерб. На что И. В. Сталин ответил: «Не может быть сомнения, что в случае необходимости советские корабли в Ленинграде действительно будут уничтожены советскими людьми. Но за этот ущерб несет ответственность не Англия, а Германия. Я думаю поэтому, что ущерб должен быть возмещен после войны за счет Германии»[7].
Вот сколь неколебимой была у нашего правительства вера в победу над врагом в тот крайне тяжелый, если не критический, период. И эта вера не только передавалась всем советским людям. Она являлась реальной могучей, воодушевляющей силой…
В один из дней в начале 1947 года меня вызвал командир части С. Б. Верховский.
— Думаем назначить вас командиром трофейной подводной лодки, — без предисловий сказал он. — Как вы на это смотрите?
Я поблагодарил за доверие: переход на большую лодку был повышением. Однако, честно говоря, подобная перспектива не очень прельщала меня.
Как известно, в конце 1945 года по специальному соглашению правительств СССР, США, Англии и Франции был произведен раздел флотов поверженных государств — Германии и Италии. Процедура эта происходила путем жеребьевки. В цилиндр бросались свернутые в рулончик бумажки с названиями кораблей, и представители союзных стран (от нас — адмирал Гордей Иванович Левченко) поочередно доставали эти бумажки. Не буду перечислять, что получили мы: были и линкор, и крейсера, и эсминцы, и тральщики. Скажу лишь о подводных лодках. К нам на Балтику прибыли несколько лодок VII серии средним водоизмещением до 530 тонн, одна (океанская) IX серии водоизмещением до 740 тонн, часть лодок XXI серии (это были новые, построенные в течение 1943–1945 годов, корабли с мощными аккумуляторными батареями) и одна малая — XXIII серии, также с усиленной аккумуляторной батареей.
