Толкая друг друга, мы спешно одевались, брились, обливались «Шипром» и мчались в наш маленький, тесный, прилепленный к таежной сопке клуб. С первыми звуками вальса «На сопках Маньчжурии» прочь улетала усталость…
Нелегким был путь моего командирского становления. Люди у меня во взводе подобрались отменные. Водители танков Петр Никифоров и Ибрагим Валеев считались танковыми асами, на их счету значилось несколько сот часов вождения боевых машин по крутым сопкам и таежным дебрям. Командиры танков Анатолий Кузнецов, Евгений Богатое и Андрей Швайковский были признанными танковыми снайперами, поражавшими цель с первого выстрела.
Да и танки Т-26 по тому времени были неплохими. Казалось, все бы должно быть в порядке, но тем не менее на первых порах далеко не все ладилось у меня во взводе. Теперь я понимаю, что во многом был виноват сам — допускал неоправданную резкость, не хотел учиться у младших командиров, считая, что это зазорно для лейтенанта. Не знаю, как сложилась бы моя судьба дальше, не вмешайся мои начальники. Присматриваясь к молодым командирам, в том числе и ко мне, они сразу заметили мои недостатки. Основательно повозились со мной и командир батальона майор Михаил Васильевич Алимов, и батальонный комиссар Яков Иванович Ефимов, и секретарь парторганизации Суслов. Труды их, видимо, не пропали даром. Через год я уже командовал танковой ротой и даже одним из первых на Дальнем Востоке в составе экипажа успешно провел свой танк под водой через реку. Это было 13 июня 1938 года. На глазах у всей нашей 32-й стрелковой дивизии мой танк, оборудованный двумя трубами, замазанный суриком и солидолом, вошел в бурную реку Суйфун (Раздольная) и спустя 15 минут пребывания под водой вышел на противоположный берег. Тогда я и получил первую награду. Командир дивизии майор Николай Эрастович Берзарин наградил членов экипажа именными часами.
Однажды в воскресный день я со своей ротой отправился на реку.
День выдался хороший, лов рыбы оказался удачным. В котле варилась тройная уха. Запах душистого перца и лаврового листа приятно щекотал ноздри. Аппетит разыгрался не на шутку. Вокруг костра образовалось плотное кольцо людей. Вытащенные из-за голенищ солдатских сапог ложки, как штыки, засверкали в воздухе. Но… долгожданная уха так и осталась несъеденной. Прибежавший дежурный встревоженно сообщил: «Батальону объявлена тревога». На сей раз она оказалась не учебной, а настоящей, боевой. Через несколько часов мы мчались к советско-маньчжурской границе.
