Филарет неожиданно расщедрился - выдал ученику в дорогу пять серебряных дирхемов, из тех, на которых человеческий лик не изображен. Знал ведь, куда ученика своего направляет!
Дорога была трудной.
Из Малой Азии выводили легион. Легион направляли в Галлию, и, быть может, именно поэтому легионеры были бесцеремонны, а порою просто грубы. В порту Лидии они устроили драку с местной босотой. Не то что они что-то не поделили с портовыми грузчиками, просто развлечься захотелось. Грузчики были сплошь греками, поэтому били в основном за внешность, досталось и Агафону, вид у него был гречески жуликоватым. Сидя на земле и сплевывая кровь, Агафон только благодарил Афину Палладу, что не убили его до смерти, а зуб... Что зуб, если душу могли запросто вынуть!
Зато от Лидии до Иоппии и оттуда до Иерусалима путь был безоблачным и спокойным.
Войдя в город через Навозные ворота вместе с толпой красильщиков, Агафон сразу же поинтересовался приличным постоялым двором. Серебряные дирхемы гарантировали спокойный отдых.
Хозяин постоялого двора встретил скульптора с некоторой настороженностью, но, увидев, как Агафон расплачивается за обед, прибавил в приветливости, и если раньше утверждал, что свободной комнаты для одного у него нет, сейчас эту комнату нашел. И все было бы хорошо, только после окончания обеда Агафон заметил, что хозяин постоялого двора недоверчиво оглядывает его, шарит глазами по скамье, но причин беспокойства хозяина понять не мог, пока тот не осведомился, почему уважаемый гость не носит хоть какого-нибудь головного убора, который спасал бы его, несомненно, умную и достойную голову от дневного жара. Агафон пожал плечами и шмыгнул носом. Греки головных уборов не признавали, из всех головных уборов они носили обручи, которые назывались "стефане" и надевались на лоб, смыкаясь на затылке с другим обручем, который охватывал заднюю часть головы и потому назывался уже "сфендоне". Да и эти обручи носили не все греки, а только те, которые были приближены к царю. Правда, были еще фессалийцы и македоняне, которые носили каузии или петасы широкополые войлочные шляпы, но истинный грек, к каковым Агафон относил себя, с простолюдинов или инородцев пример брать не станет. Услышав ответ гостя, хозяин постоялого двора горестно поцокал языком, жалея греков вообще и своего гостя в частности.
Агафон закусил, чем Зевс послал, вытянул ноги в башмаках, изготовленных искусными сикионскими мастерами. Башмаками своими Агафон очень гордился. Красивая, ловко обтягивающая ногу обувь всегда является признаком благовоспитанности и материальной обеспеченности, а хорошо и умело сшитые крепидисы ноги нашего путешественника облегали более чем ловко.
