Сердце болезненно екнуло.
Случайно или нет, но он попал прямо в цель, сумев по-настоящему меня задеть. Да, в «Новых прудах» я нашла немало приятелей, за последнее время у меня не было ни дня, проведенного в одиночестве. Но, несмотря на это, я все еще боялась повторения ситуации, которая сопровождала меня на протяжении всей жизни до переезда. Боялась, что приятели исчезнут так же легко, как пришли, переквалифицировавшись в худшем случае во врагов, в лучшем – в незнакомцев.
Наверное, где-то на подсознательном уровне я всегда знала, что такое настоящая дружба. И ни одного человека из своего окружения не могла назвать другом. Разве что Майкла.
Когда Егор ушел, я присела на подоконник и некоторое время смотрела в никуда.
Наше странное общение могло на этом и закончится. Этим на редкость солнечным вечером могла быть поставлена жирная точка, и в дальнейшем все сложилось бы совсем по-другому.
Да, все могло закончится. Но не закончилось, потому что прямо под ногами, у едва теплой батареи я увидела смятый бумажный лист. Подобрав, развернула его и застыла, не веря собственным глазам.
Этим вечером, сидя на подоконнике, Егор рисовал… меня.
Валяясь на кровати, я слушала играющую в наушниках музыку и неотрывно смотрела на лежащий передо мной рисунок.
Все-таки Егор и впрямь талантливый… сходство на портрете просто поразительное. Только линии резкие, отрывистые, как будто он рисовал со злостью или нежеланием это делать.
Зачем? Почему он меня нарисовал?
Перестав пялиться на многострадальный лист бумаги, я перевернулась на спину и возвела глаза к потолку. Только сейчас я поняла, почему Егор привлек мое внимание. Он смотрел на меня не так, как остальные парни. Сколько себя помню, в глазах окружающих меня мальчиков, а затем парней присутствовало адресованное мне восхищение – в той или иной степени. Когда-то я даже пробовала провести эксперимент и целенаправленно пыталась очаровывать разных знакомых. Получалось со всеми. Даже когда парни переходили из разряда поклонников в недоброжелатели, этот огонек восхищения не исчезал из их глаз. Ни тогда, ни теперь я не понимала, почему так происходит и с чем это связано. В какой-то момент просто стала принимать это как данность и перестала об этом задумываться.
С Егором все было по-другому. Он не восхищался, не смотрел так, как остальные, да и мое общество, кажется, ему вообще было неприятно.
Стоило бы забыть о нем и взаимно игнорировать, но во мне проснулся какой-то необъяснимый интерес. И забыть не получалось.
