– Так это наследственное? – встрепенулась я, не зная, радоваться этому, или огорчаться. – И что потом? Ее вылечили?
Майкл вздохнул:
– Ни один врач не смог даже диагноз поставить, не говоря о лечении. В один момент все просто прошло само собой.
– Как это само собой? – усомнилась я.
Я слишком хорошо знала Майкла, чтобы понять, что сейчас он о чем-то мне недоговаривает. Более того – сказал лишь крошечную часть того, что ему известно. Но также по взгляду, по плотно сжатым губам и жесту, которым он поправил шляпу, поняла, что подробностей можно не ждать.
И все-таки отступать не хотела:
– Ты ведь всегда говорил, что мы должны доверять друг другу. Почему не говоришь мне всего, что знаешь? У мамы все прошло, а потом случился рецидив, да? Она поэтому умерла?
– Марина! – едва ли не впервые на моей памяти Майкл чуть повысил голос. – Да, мы должны доверять друг другу, но, выбирая между доверием и твоей защитой, я всегда выберу второе. Послушай, – его голос снова зазвучал спокойно. – Когда моя дочь… твоя мама умерла, я поклялся уберечь тебя от той же участи. И ты ее не повторишь. Я не хочу говорить тебе всего не потому, что не доверяю, а потому что хочу защитить. Так для тебя будет лучше, поверь. А приступы… они пройдут. Со временем. Я приготовил специальный отвар, будешь пить несколько раз в день, он поможет…
– Отвар?! – не сдержавшись, я тоже повысила голос. – Ты это серьезно, Майк? Я уже начинаю считать себя чокнутой, а ты думаешь, мне может помочь какой-то отвар?!
Вместо того, чтобы разозлиться в ответ, он приблизился, притянул меня к себе и крепко обнял. Совсем как в детстве. Как делал всегда, когда хотел меня утешить. Я могла плакать, делясь с ним своими проблемами, а он улыбался, давал мне мудрый совет и крепко обнимал. Это всегда срабатывало – сработало и сейчас, и весь мой запал сдулся.
Я чувствовала щекой легкую колючесть его рубашки, улавливала неизменный запах терпкого одеколона и чувствовала себя защищенной. Огороженной от всего плохого этими родными объятиями.
– Все будет хорошо, Маринка, – пообещал Майкл, чмокнув меня в макушку.
Мы постояли в обнимку еще немного, а затем он предложил:
– Пойдем на кухню? Я блинчиков твоих любимых напек. И кленовый сироп еще, вроде, остался…
Только начав есть, я обнаружила, что сильно проголодалась. Знакомый сдобный запах, соседствующий с уютной кухней и доносящимся из гостиной треском горящих поленьев, успокаивал. Только тот самый, приготовленный Майклом отвар мне совсем не понравился, и я с трудом заставила себя его допить.
