Хотелось только одного – чтобы это прекратилось. Но приступ не стихал и был еще более мучительным, чем в прошлый раз.
Какая я все-таки дура… нужно было как минимум рассказать об этой проблеме Майклу, а как максимум – звонить папе и просить отвезти меня в город, чтобы показаться врачу.
Из груди вырывались хриплые стоны, и было сложно поверить, что их издаю я сама. Губы пересохли, а оттого, что я их прикусила, во рту появился металлический привкус крови. Жаркая боль охватывала все тело, но локализировалась в ступнях и грудной клетке, где неистово билось сердце.
В какой-то момент подумалось, что я сейчас умру – и это была последняя связная мысль. Затем все погрузилось в туман, и я уже не понимала, настоящий он, или просто следствие испытываемой боли. Где-то надо мной стонали старые сосны, нависало хмурое серое небо, и шелестел пожухшими листьями ветер…
Говорят, ко всему можно привыкнуть. Даже к боли. Вот и я, наверное, привыкла. В одно мгновение все чувства и ощущения притупились, и я погрузилась в нечто вроде анабиоза. Просто лежала на кровати из прелых листьев и бесцельно смотрела куда-то вверх…
Не знаю, сколько времени прошло перед тем, как кто-то взял меня за плечи и заставил присесть. Это нехитрое движение стряхнуло с меня блаженное отупение, и боль вернулась с новой силой.
Не в силах понять, что происходит, я глухо застонала.
В следующую секунду кто-то положил ладонь мне на затылок, а мне в губы ткнулось горлышко фляжки.
Когда по горлу заструилась прохладная жидкость, я едва не захлебнулась из-за того, насколько жадно стала ее глотать. Я буквально захлебывалась, втягивала в себя желанную воду, и вместе с жаждой постепенно уходила боль. Фляжка была небольшой, но ее содержимого хватило на то, чтобы я смогла напиться.
На смену боли и жажде пришла слабость. Тело налилось свинцом, и я вновь распласталась бы на земле, не подхвати меня чьи-то руки. Меня подняли в воздух и, с легкостью удерживая на руках, куда-то понесли.
Из последних сил запрокинув голову, я посмотрела перед собой и увидела знакомое лицо.
Это был Егор.
Затем веки непроизвольно сомкнулись, и меня накрыла чернота.
Очнулась я дома, на своей неразобранной постели, укрытая теплым клетчатым пледом. Некоторое время неподвижно лежала, силясь вспомнить, что произошло, а, вспомнив, резко села.
Прислушавшись к своему самочувствию, с удивлением констатировала, что чувствую себя прекрасно. Никакой боли, никакой жажды и даже слабости.
