Реа Авин беженкой не была, хотя и носила платье тарабонского покроя из тонкой серой шерсти. Ниспадающее мягкими складками, оно подчеркивало достоинства фигуры почти так же, как и доманийский наряд. Сумевшие перебраться через горы принесли с собой не только тревожные слухи, но и невиданные ранее в Двуречье навыки и умения. А работы на разоренных троллоками фермах и в опустошенных деревнях хватало. Реа, хорошенькая круглолицая женщина, была здешней, родилась не далее чем в паре миль от того места, где нынче находился манор. Темные волосы она заплетала в толстую и длинную, до пояса, косу. В Двуречье девушкам разрешалось носить косы лишь после того, как Круг женщин признавал их достаточно взрослыми, чтобы выйти замуж. Это право можно было получить и в пятнадцать лет, и в тридцать, но обычно девушки добивались его годам к двадцати. Реа заплела косу четыре года назад и была лет на пять старше Фэйли, но сейчас казалась смущенной девчонкой. Она поняла: то, что казалось ей превосходной идеей, в действительности обернулось величайшей глупостью, какую только можно отчудить. А Шармад, бывшая на пару лет постарше, выглядела пристыженной еще сильнее; для доманийки оказаться в подобной ситуации было, наверное, унизительно. Фэйли же больше всего хотелось отшлепать обеих. Очень жаль, что леди не может позволить себе такую выходку.
– Мужчина, – произнесла Фэйли, стараясь придать невозмутимость своему тону, – не лошадь и не поле. Он не может быть чьей-то собственностью. И как вам только в голову пришло спрашивать меня, которая из вас имеет на него право? – Она тяжело вздохнула. – Будь у меня основания считать, будто Вил ал’Син завлек вас обманом, я еще могла бы что-то предпринять, а так…
Вил, ясное дело, обхаживал обеих, но и они завлекали его напропалую – парень-то он видный. И он не давал ни одной из них никаких обещаний. Шармад готова была от стыда провалиться сквозь землю, ведь доманийские женщины славились умением кружить мужчинам головы, а не сходить по ним с ума.
– Итак, вы поступите следующим образом: отправитесь к Мудрой и все, без утайки, расскажете ей, – решила Фэйли. – Она разберется. Надеюсь, вы побываете у нее еще сегодня.
Женщины поежились. Дейз Конгар, Мудрая Эмондова Луга, нрав имела суровый и всякую дурь отнюдь не поощряла. Однако делать нечего. Обе соперницы присели в реверансе и пролепетали:
– Как скажете, леди Фэйли.
«Очень скоро, – подумала Фэйли, – они горько пожалеют о том, что отняли пустяками драгоценное время Дейз Конгар. А заодно и мое».
