– Раф, – он посмотрел на сына, – представь нам свою девушку как положено.
Свою девушку. Не свою шлюху, не свою подстилку. Элса никогда не была ничьей девушкой. И она уже слишком долго жила, чтобы называться девушкой.
– Папа, это Элса Уолкотт, – сказал Раф, и его голос дрогнул на последнем слове.
– Нет. Нет. Нет! – закричала миссис Мартинелли. Она хлопнула себя по бедрам. – Через три дня он уезжает в колледж, Тони. Мы внесли задаток. Откуда мы вообще знаем, что эта женщина в положении? Может, она врет. Ребенок…
– …меняет все, – отрезал мистер Мартинелли. Он добавил что-то по-итальянски, и его жена замолчала. – Ты женишься на ней, – сказал он сыну.
Миссис Мартинелли громко выругалась по-итальянски – по крайней мере, звучало это как ругательство.
Раф кивнул. Он выглядел таким же испуганным, какой Элса себя чувствовала.
– А как же его будущее, Тони? – спросила миссис Мартинелли. – Все, о чем мы для него мечтали?
Не глядя на жену, мистер Мартинелли сказал:
– Всему этому пришел конец, Роуз.
Элса молчала. Раф смотрел на нее, и время будто замедлилось, растянулось. Тишину нарушали только кудахтанье куриц да возня свиньи, лениво рывшейся в корыте в своем загоне.
На лице миссис Мартинелли застыла маска презрения.
– Я покажу, где ей расположиться, – отрывисто сказала она. – А вы, ребята, уберите все на ночь.
Мистер Мартинелли и Раф молча развернулись и ушли.
Уходи, говорила себе Элса. Прочь отсюда. Они этого хотят. Если я сейчас уйду, эта семья сможет жить по-прежнему.
Но куда она пойдет?
У нее нет больше дома.
Элса прижала руку к плоскому животу и подумала о растущей в нем жизни.
Ребенок.
Как в этом водовороте стыда и сожаления она пропустила единственное, что имеет значение?
Она станет матерью. Матерью. Ребенок будет любить ее, а она его.
Это чудо.
Она повернулась и двинулась прочь по длинной подъездной дороге. Она слышала каждый свой шаг, слышала шепот тополей на легком ветерке.
– Подожди!
Элса остановилась. Оглянулась.
Миссис Мартинелли стояла, стиснув кулаки и неодобрительно поджав губы. Она была такой маленькой, что сильный порыв ветра наверняка сбил бы ее с ног, и все же сила, исходившая от нее, угадывалась безошибочно.
– Ты куда собралась?
– Думаю, вас это вряд ли касается. Я ухожу.
– Родители примут тебя обесчещенной?
– Думаю, что нет.
– Так что…
– Извините, – сказала Элса. – Я не собиралась губить жизнь вашего сына. Рушить все ваши надежды. Я только… теперь это уже неважно.
Стоя напротив этой маленькой смуглой женщины, Элса казалась себе жирафой.
