— Ольчик, но ты же каждый вечер дома. И потом, что я тебя не знаю, что ли? Если бы у тебя действительно появился мужчина, ты бы непременно мне показала хотя бы его фотографию. А скорее всего, познакомила бы!
— Нет, — покачала головой Ольга, — с тобой не познакомила бы ни за что.
У Влады вытянулось лицо:
— Почему?
— Я бы побоялась, — честно призналась Оля, — побоялась бы показывать ему красивую и успешную старшую сестру.
Влада помолчала несколько секунд, а потом искоса взглянула на себя в зеркало.
— Ты и правда считаешь меня красивой?
— Все считают тебя красивой, — вздохнула Оля, — потому что ты красивая и есть.
— Как ты думаешь, есть ли у меня шанс все же выиграть этот конкурс?
Влада смотрела на нее, как преступник на судью. Как будто бы Оля была председателем жюри, и именно от нее зависело, достанется ли Владе корона первой телевизионной красавицы.
— Думаю, да, — сказала Оля. — Твои шансы велики.
— Вот спасибо! — просияла сестра. — Ладно, ты не грусти. Давай обратно косметичку, я побежала. У меня еще сегодня репетиция конкурса и урок дефиле.
И она убежала, такая ветрено прекрасная в своем эгоизме, стройная, смешливая, яркая. А Оля осталась с зеркалом наедине. Уродливые красные пятна уступили место нездоровой бледности. Наверное, ей и правда стоит отдохнуть. Успокоиться, как-нибудь договориться с едкой завистью, притаившейся где-то внутри. Зачем она Ольге нужна, эта зависть? Все равно мир не переделаешь, сколько ни старайся. Можно горы свернуть, можно море высушить, но главные величины навсегда останутся неизменными. Влада будет красивой и стройной, а она, Оля, карикатурно толстой.
Ну и пожалуйста.
Она пришла домой слегка повеселевшая. Влада права — иногда выплакаться просто необходимо, и никуда от этого не денешься. И еще — всем известно, что лучший антидепрессант для расстроенной девушки — это торт со взбитыми сливками. Именно такой Ольга и приобрела в супермаркете. Дорогой, зараза.
Зато есть чем вечер занять. Кассета из видеопроката (бессмысленная слюняво-надрывная комедия, но ведь все неустроенные девицы обожают романтические фильмы!), чаек с тортиком, уютный плед — что ж, в таком одиночестве что-то есть.
Совсем некстати зазвонил телефон. Оля нехотя сунула ноги в тапочки и доплелась до аппарата. Кто же решился нарушить ее «тортотерапию»?
— Ольга?
— Да, это я. Кто это? — спросила она, но сердце уже затрепыхалось под ребрами, подсказывая кто.
— Это Эдуард. Может быть, помнишь меня?
