Сюжет картины «Опять двойка» Фёдор Павлович Решетников позаимствовал у художника А. М. Корина (1865–1923), которая называется «Опять провалился», и висит в художественном музее в Сыктывкаре. Только у Корина гимназист постарше и собачки нет.
* * *
Что со мной? Вот она, долгожданная пора, когда снег уже сел на землю, пора начала радостных трудов, а делать ничего не могу, всё валится из рук, одиночество душит. Я вроде бы всем нужен, но, одновременно и вроде бы никому не нужен. Все заняты своими делами: Вася — журналистикой, Саша в письме из армии уже мечтает о турпоходах с друзьями, Митя просто рассеянно равнодушен. Наташа устала от меня, не осталось у неё никаких чувств ко мне, ни любви, ни ненависти, дал денег — и хорошо. И Женя меня не любит, это проглядывается во многих мелочах. Тоже устала и нет сил порвать эту тягучую, ненужную ей связь. Ну, а сам-то я кого люблю? Кто мне дорог, близок, без кого я жить не могу? Есть ли такой человек? Ведь нет его, вот что страшнее всего! И ждёт меня за это расплата жестокая.
17.10.84
* * *
У индейцев племени пима не бывает болезней сердца.
* * *
Зарплата через 10 дней, а у меня 20 копеек в кармане и 50 литров бензина в канистрах. Еды хватит на недельку…
В чём же всё-таки секрет финансового успеха? В уме? В таланте? П. не умён, но талантлив. Г. не талантлив, но умён. У них есть деньги, а у меня нет. И обидно мне ещё и потому, что мне их совсем немного надо. Я не требователен ни в еде, ни в одежде, ни в развлечениях. Но на шестом десятке барахтаться в долгах так надоело, хоть плачь…
* * *
По причинам совершенно непонятным, а значит, — беспричинно, встал я сегодня спокойный, даже весёлый, и так же спокойно и весело работаю. А ведь ничего не изменилось, никаких добрых вестей, но почему-то кажется, что всё образуется, что всё будет хорошо…
* * *
Звонил Лене Харитоновой. У неё отца положили в больницу, она его навещала.
— Ты знаешь, как я завидовала всем посетителям! Вот лежал бы Женька в больнице, пусть бы год лежал, два года, а я бы его навещала…
* * *
Всевозможная мемуарная и биографическая литература существует с античных времён и имеет богатые традиции. Об учёных писали мало, во-первых, потому что их и было мало, а во-вторых, потому что подавляющее большинство людей их не понимало и плохо себе представляло, какое, собственно, значение имеет их деятельность для общего блага. Они не были властителями дум, а потому и не интересовали никого. Теперь — по другому. Жизнеописания учёных будут читаться очень скоро с не меньшим интересом, чем жизнеописания служителей муз и граций.
