К группе так называемых плотоядных относились еще два местных животных. Это были крупные длинноногие мангусты. Один вид, черный, с редкой щетинистой шерстью, называется Herpestes. Судя по всему, он чрезвычайно редок. Другой мангуст, совершенно поразительного вида, впервые попался нам при довольно замечательных обстоятельствах.
Кроме белок, живущих в кронах деревьев, есть белки, обитающие исключительно на земле. Они совсем не похожи на древесных и, так как поймать их значительно труднее, представляют больший интерес для ученых. Нам удалось добыть несколько таких белок — они попались в ловушки, поставленные на крыс, но, когда мальчишка-африканец принес нам живой экземпляр, я понял, что нам наконец повезло. Белоносые белки (Funisciurus leucostygma) издают странный цокающий звук, как будто язычок щелкает о нижние зубы, и я подумал, что таким звуком они могут созывать своих сородичей к обеду или еще для чего-нибудь.
Поэтому мы взяли маленькую белочку и поместили в клетку, которая совсем не пахла человеком, так как раньше лежала закопанной в куче листьев из лесной подстилки. Стараясь не прикасаться к клеточке, мы отнесли ее в глубину леса и подвесили на кривой ветке. Сами же спрятались недалеко от приманки и стали ждать дальнейших событий.
Когда мы «окапывались», солнце светило вовсю, но примерно через час — маленький зверек все это время возбужденно «цокал» — небо застлало тучами. Потянуло жаром, как из горящей топки, а тучи быстро наливались чернотой. Несколько узких просветов в лиственной кровле, сквозь которые было видно небо, приобрели угрожающий багрово-графитный оттенок, как ночное небо над большим городом, а в толпе деревьев поднялся стонущий ропот. С каждой минутой тьма сгущалась, и все звуки стихли, был слышен только жалобный призыв нашей белочки.
Внезапно до нас докатился раздавшийся далеко на востоке шум, похожий на грохот курьерского поезда. Самое странное и жуткое в этом грохоте было то, что внизу, в глубоком сумраке леса, слышно было только эхо, а сам звук во всей своей мощи прокатывался поверху, над пологом крон. Деревья раскачивались все сильнее, и вот уже лесные гиганты стали склоняться к востоку, покоряясь ревущему, рвущему воздух урагану, терзавшему их вершины. Мы оказались в ужасающем, грозном затишье, дневной свет сменился зловещим бледно-розовым полумраком; над нашими головами, казалось, неисчислимыми роями вьются с визгом и воем одичалые бесы, а лес, потеряв свою извечную устойчивость и непоколебимость, гнется под каким-то до жути непривычным углом.
