Писарь зябко передернул плечами. Сколько раз его душа содрогалась от ужаса, когда ведьмы и колдуны сознавались в своих преступлениях, и каким утешением было сознание того, что здесь, перед судом, их власть кончается! Как сладко было думать, вытягиваясь по вечерам в своей постели под одеялом, что и он, человек слабый и грешный, все же причастен к великому и благородному делу очищения родного города от скверны. Ведь если бы слуги Господа не стояли на страже, приспешники Сатаны давно бы уже уничтожили этот мир!
А теперь Йозеф не знал, что и думать. Хуже всего, что проклятый колдун сумел-таки посеять зерно сомнения в сердце. В самом деле, если ведьмы и вправда могут вызывать по своему желанию засуху, бури и градобития, то почему бы не использовать такую мощную силу против враждебных стран? К примеру, чем вести долгую и изнурительную войну с мусульманами, Австрия вполне могла бы нанять на службу одну-единственную ведьму и ее колдовством опустошить земли поганых язычников.
Конечно, взывать к помощи дьявола — это страшный грех, но и война порождает кровопролитие, насилие и грабеж, а потому вряд ли является богоугодным делом…
Йозеф потряс головой, отгоняя крамольные мысли, но это не помогло. Как нарочно, они лезли в голову снова и снова.
Только сегодня утром давала показания Катарина Пальдауф. Обритая наголо, с безумными от ужаса глазами, она ничуть не напоминала веселую и разбитную, острую на язык базарную торговку, у которой матушка Йозефа покупала капусту и яблоки всего несколько дней назад. Катарина сразу же сказала, что желает во всем признаться, обратиться к Богу и обрести наконец вечный покой. Она поведала судьям о том, как ела на шабаше жаб, требуху и ножки младенцев, вырытых из могил. О том, как отреклась от христианской веры, трижды наступив на крест, и целовала под хвост черного козла. О том, как дьявол, восседая на высоком троне, выслушивает отчет каждой ведьмы о совершенных злодеяниях, а если какая-нибудь из них откажется творить зло, бесы ее жестоко наказывают — бьют кнутом, полосуют своими длинными острыми когтями или прижигают раскаленным железом.
При этих словах несчастная покосилась на орудия пытки, разложенные перед ней, запнулась на мгновение, но справилась с собой и продолжила ровным голосом:
— Я испортила корову Эльзы Штольц, и теперь он не дает молока. Колдовством я убила своего кузена Эрнста Винера, с которым поссорилась в прошлом году из-за наследства. Заговорами и чародейством я погубила также Ганса Беме и троих детей моей соседки Эмеренцины Пихлер — Гертруду, Франца и маленького Фрица.
