— Ну, с этим вы, наверное, перегибаете, его ведь партия рекомендовала к вам. На усмотрение общего собрания. Вы-то сами тоже, поди, голосовали за него?
— Знамо, голосовал, это так. Однако теперь вот душой я не в согласии, ненашенский он, старинкой от него припахивает. Глядит вдоль, а живет поперек. С вами, начальством, как разговаривает он — не знаю, а вот с нашим братом… В общем на худой козе к нему не подъехать, то он занят, то в отъезде… Насчет его я так скажу: не ищи правды в людях, коли ее в тебе самом нет.
— Хорошо, Архип Наумович, учтем и это ваше мнение, — Чеков похлопал по плечу старика, в душе не очень разделяя его тревогу за «ненашенского» председателя сельсовета. — Разберемся. А вы поезжайте домой со спокойной душой.
Быстров нажал кнопку звонка, в кабинет вошел дежурный.
— Проводите товарища Кузьмина в АХЧ и подберите там для него обувь, — приказал он. — Вот видите, какая обстановка в ваших Костряках? — заговорил он, обращаясь к Ковалеву, когда за дежурным закрылась дверь. — Ознакомьтесь со следственным делом Шубиной. Если больше вопросов нет, то вы свободны.
Ковалев и сам уже хотел просить разрешения покинуть начальство и заняться своим материалом. Приободренный, он стремительно распрощался и покинул кабинет.
— Уполномоченный-то, видно, не на шутку озабочен судьбой своей молодой хозяйки. Дело по Романову висит, кулачье пошло в наступление. Церковь тоже не дремлет, а он шашни развел. Видали? — обратился Быстров за сочувствием к Чекову.
— Стареем мы, с тобой, Ваня, стареем. Все ведь это — жизнь, зачем же от нее открещиваться, — Чеков оглядел Быстрова. — Тебе сколько, за пятьдесят, так ведь? То-то. А ему вдвое меньше. Самое время, и любить запрещать ты не вправе. Вспомни-ка гражданскую. Ведь нам не разрешали об этом даже думать, жили, как аскеты. Кончились те времена. У наших висков теперь пули не свистят, ну, бывает, конечно, но не очень часто, не как на фронте. Но особой передышки не жди. Черта с два. С врагами еще долго придется повозиться, так? Чекисту, по-твоему, любить строго воспрещается, что ли? Не выйдет! Жизнь, она свое берет, братец мой. Хоть камни с неба вались, а люди и любить, и целоваться будут. Ковалев, конечно, уважает тебя, Иван Григорьевич, за храбрость и отвагу, но по нынешним временам уже этого мало. Современный начальник обязан проводить разъяснения, беседы. Например, на темы: «Чем крепче семья, тем крепче государство» и тому подобные. Для этого надо знать каждую семью, и не только семью, но и невесту каждого своего подчиненного. Уяснил?
