Небо походило на опрокинутую чашу, наполненную синевой. Огромный "боинг" компании "Пан Американ" лег на разворот, и под его крыльями проплывала земля, аккуратно расчерченная на квадраты полей.
В стороне коричнево-зеленой цепью вставала гряда холмов
- Выходим точно на радиомаяк, - весело сказал плотный рыжеватый и веснушчатый пилот. - Через пятнадцать минут мы увидим Фриско.
Он включил приемник, и в кабине зазвучала веселая эстрадная мелодия.
- Рик, - сказал пилот своему молодому черноусому напарнику. - Я заметил, что в последнее время твоя курочка не приезжает в аэропорт. Вы поссорились?
- Курочка нашла себе петушка, - хмуро отозвался тот. - Она сошлась с одним воякой.
- Скоро этот вояка останется безработным! - Плотный пилот засмеялся.
- Может быть, - пожал плечами напарник. - Я не думаю, чтобы мне это особенно помогло.
"Боинг" шел над холмами.
- Смотри, Сил! - молодой пилот показал вниз. - Какая занятная штука! Раньше ее не было.
- С нынешними темпами строительства здесь можно через сутки увидеть Эмпайрз Билдинг, - проворчал веснушчатый. - Так что ты увидел, Рик?
- Вон там - у высокого холма. Знаешь, что она мне напоминает?
Слепящая вспышка залила стекла кабины, раскидывая пилотов.
"Боинг" начал стремительно снижаться, разваливаясь в воздухе на пылающие куски.
В эфире продолжала звучать веселая эстрадная песенка.
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
ИЮЛЬ 2009 ГОДА
К вечеру восставшие захватили пригородные районы Имамабада и стало ясно, что падение диктатуры генерала Уль-Рааба лишь дело времени. Восставшие контролировали большую часть страны, и их поддерживали мелкие торговцы, земледельцы и многочисленные ремесленники. Хуже того - на сторону восставших начали переходить армейские подразделения. Первые зеленые знамена взмыли над крышами захваченных высотных зданий в пригородах Имамабада. Восставшие оставили государственный флаг неизменным. Они лишь убрали в нем желтую полосу и сделали полумесяц и звезду красными в память о жертвах режима.
Генерал Уль-Рааб ужинал, когда ему доложили, что исламские всадники захватили международный аэропорт и отрезали все пути отступления из города. Генерал неторопливо встал, аккуратно промокнул губы крахмальной салфеткой, прошел в соседнюю комнату и возвратился в белом парадном мундире с золотыми эполетами и витыми ремнями Как всякий деспот, Уль-Рааб питал пристрастие к золотой мишуре.
Он прошел в правительственный зал, сел в кресло, и к нему склонили правительственное знамя. Генерал поцеловал полумесяц на стяге, поднял от знамени гладкое бритое лицо и, глядя на присутствующих, произнес историческую фразу:
