Важны те страницы книги, на которых Хемингуэй обсуждает свою любимую тему: писательство, литературный труд. Это — продолжение и развитие мыслей, высказанных в трактате о корриде, Хемингуэй прибегает к уже опробованному, «диалогическому» методу. Если в книге о бое быков его собеседником была Старая леди, то здесь примерно ту же функцию выполняет австриец Кандисский, осевший в Африке, человек начитанный и любознательный.
Здесь Хемингуэй продолжает высказывать свои оценки писателей, классиков и современников, оценки весьма проницательные, меткие, которые с тех пор постоянно цитируются критиками и литературоведами. Он. высоко отзывается о Генри Джеймсе, Стивене Крейне, Генри Торо. Очень важно его упоминавшееся суждение о Марке Твене, сыгравшем «пионерскую» роль в американской литературе.
В книге излагаются и более общие наблюдения за судьбами американских писателей. В Америке «нет великих писателей», объясняет Хемингуэй своему собеседнику, потому что с самыми одаренными, с теми, кто достиг вершины, «что-то происходит». «Мы губим их всеми способами, — рассуждает о писателях герой-повествователь в «Зеленых холмах». — Во-первых, губим экономически. Они начинают сколачивать деньгу. Сколотить деньгу писатель может только волею случая, хотя в конечном результате хорошие книги всегда приносят доход. Разбогатев, наши литераторы начинают жить на широкую ногу — и тут-то они попадаются» (II, с. 306). В качестве другой причины он называл пагубное влияние критики. В этой связи он упоминал о двух «хороших писателях», которые «не могут писать», потому что «начитались критических статей и изверились в себе». Писатели, которых имел в виду Хемингуэй, — Скотт Фицджеральд и Шервуд Андерсон.
Что касается его писательского кредо, то Хемингуэй — за искусство, правдивое, насыщенное, серьезным содержанием, эстетически совершенное. Это, конечно, самая общая формула. Но она получает специфически хемингуэевское наполнение. Что же требуется для создания первоклассной прозы? Хемингуэй так отвечает: «Во-первых, нужен талант, большой талант. Такой, как у Киплинга. Потом самодисциплина. Самодисциплина Флобера. Потом нужно иметь ясное представление о том, какой эта проза может быть, и нужно иметь совесть такую же абсолютно неизменную, как метр-эталон в Париже, для того, чтобы уберечься от подделки. Потом от писателя требуется интеллект и бескорыстие и, самое главное — умение выжить. Попробуйте найти все это в одном лице при том, что это лицо сможет преодолеть все те влияния, которые тяготеют над писателем».
