— Врач?! — воскликнул я.
— Да, врач, и хороший, — ответил мне собеседник. — А что? Вам нужен врач? Я провожу вас. Это недалеко.
Только теперь я понял слова работницы музея: «Прием у меня вечером».
«Ну да, прием у врача! — думал я. — Врач он, врач, этот старик!»
Другие кандидаты вмиг отпали.
Меня проводили до квартиры доктора, но увидеть его в этот приезд мне не удалось: он уехал в Ленинград.
От соседей я узнал, что доктор пользуется большой любовью рабочих. Еще с дореволюционных лет он живет здесь, в Колпино.
Делать было нечего. Я вернулся в Ленинград, уверенный, что мне удалось напасть на след.
На другой день я снова побывал в Колпино у старого доктора, познакомился с ним и узнал, что действительно он приезжал ко мне в Ленинград и оставил сохранившуюся до наших дней часть знамени Семеновского полка времен Суворова.
Доктор поведал мне замечательную историю:
«Я служил в старой армии, в Семеновском полку с 1914 года. рассказал он. — Вместе со мною призвали в армию моего младшего брата, незадолго перед этим окончившего Академию художеств.
В том же году он ушел на фронт, участвовал в боях и был ранен. После второго ранения, в начале 1917 года, брат возвратился в Петроград в чине капитана.
Командир Семеновского полка, зная любовь брата к живописи, предложил ему занять должность начальника полкового музея.
Брат с жаром принялся за приведение в порядок музея, в котором хранились боевое оружие и разные вещи, связанные с именем известных полководцев со времени Петра Великого. Он много работал над рисунками и картинами из боевой жизни русской армии.
Наступили революционные дни 1917 года.
Часть солдат уходила в отряды Красной гвардии, другая — разъезжалась по домам.
Покидая свои казармы, солдаты потребовали принять меры к охране имущества полкового музея. Здесь находились ценные для истории предметы вооружения, трофейные знамена, личное оружие Суворова и его сподвижников.
Солдаты знали брата как ревностного хранителя полковых музейных ценностей и верили, что он сбережет их и передаст в музей.
Однажды к нам на квартиру привезли несколько музейных вещей. Ни меня, ни брата дома не оказалось, и вещи приняли домашние.
Узнав об этом, брат рассердился, но отправлять обратно привезенное из полкового музея было уже невозможно.
Помню среди вещей граненый хрустальный кубок, два палаша и шпагу.
Один палаш с надписью «Петр Первый» принадлежал когда-то любимцу Петра Великого, арапу Абраму Петровичу Ганнибалу, а от него перешел к Александру Васильевичу Суворову как благословение на воинский труд и служение Родине.
