Ныне стало чуть ли не модой критиковать всех общей кучей, особенно молодых: и наркоманы, мол, и токсикоманы… Кому-то не нравятся современные танцы, кто-то считает вредной музыку, которой увлекаются молодые, кого-то раздражает, как одевается молодежь. Что ж, все это есть. Только, на мой взгляд, это в большей степени присуще именно тем молодым людям, которых папы и мамы оградили от поездки в Афганистан.
Конечно, и у нас, воинов-«афганцев», много было проблем разных: и с наркоманией, и с «дедовщиной», и с употреблением спиртных напитков. Но при всем при этом я с огромной душевной теплотой вспоминаю всех своих подчиненных, с кем пришлось делить все тяготы войны за эти долгие два года.
Декабрь 1979 года. Мы, молодые лейтенанты одной из частей ГСВГ[1], потрясены. Наши войска вошли в Афганистан. Для нас это было большой неожиданностью.
Почему? Зачем? С какой целью? Пробовали ответить на эти вопросы, спорили между собой, пытались объяснить сами без помощи старших командиров и прессы. Интернациональный долг?! Что ж, мы готовы были с честью его выполнить. Но все же, проводя политические занятия с личным составом, было мучительно трудно объяснять солдатам и сержантам, чем вызван этот шаг. «Давили» все больше на патриотизм, на наши лучшие качества, на то, что мы не можем оставить южного соседа в беде.
Годы шли «уверенной поступью». Руководство партии и государства менялось. Постепенно менялась и информация о событиях в Афганистане. В газетах, хоть и редко, стали появляться статьи об этой войне. Все больше офицеров едут туда, а некоторые из них не возвращаются. При встречах с сослуживцами, с товарищами по учебе первым вопросом становится:
— Ну ты как? Был?
— А ты знаешь, Андрей погиб…
— Знаешь, Сергей Шмаков тяжело ранен. Его солдат прикрыл своим телом, а сам погиб…
Декабрь 1985 года. И в Забайкальском военном округе все чаще стали говорить об Афганистане. И до этого, тяжелого для службы, округа дошла очередь принимать офицеров, отслуживших в Афганистане, и соответственно на их место отправлять своих. Европейские округа «поисчерпали свои резервы».
Пришла и моя очередь. 6 февраля 1986 года начальник отдела кадров нашего соединения очень буднично сообщил мне, что я должен в мае убыть в Афганистан.
Отъезд на войну невероятно прост. Никаких торжественных построений, никаких напутственных речей и даже никаких проводов. Обычный рейсовый автобус, два чемодана вещей самых-самых необходимых и служебное предписание в кармане. Плачущая жена с дочерью на руках, которая никак не поймет, почему плачет мама и почему такой грустный папа, и которой не объяснишь, что такое война и что с нее не все возвращаются. Последний взгляд, последний взмах руки… Обидно, что, вот так просто, до ломоты в зубах, по-будничному уезжая, можно больше никогда не вернуться.
