Неизгладимое впечатление на Рудольфа Константиновича произвело масштабное полотно царицынского классика А. Кобеля «Пленные немцы идут на восток». Немцы на картине выглядели откормленными, радовались плену и были сплошь в очках и пенсне, а на худой конец — при моноклях. Окружившая дорогу толпа сердобольных русских женщин швыряла в немецкую колонну буханки хлеба, и, надо это откровенно признать, швыряла метко.
Вот с этим А. Кобелем и его особым художественным видением мира Рудольф Константинович и погорел так, что ему пришлось уйти из музея. А. Кобель представил на обсуждение общественности свой очередной художественный опус «Царицынские тракторостроители у пивного ларька на улице Дегтярева». Не успели картину внести в каталоги музея, как посыпались нарекания критиков и общественности. Одни говорили, что тракторостроители не ходят к пивным киоскам в шевиотовых костюмах. Другие допускали наличие у тракторостроителей таких костюмов, но не верили, что пиво у киосков пьют ведрами. Третьи замечали, что советские продавщицы пива крайне редко ходят на работу в изумрудных колье. Четвертые вообще утверждали, что картина так называемого народного художника А. Кобеля бросает тень как на тракторостроителей, так и на работников советской торговли.
Художник презрительно отмалчивался, отстаивая свое право на особое художественное видение мира, будь оно трижды неладно! Рудольф Константинович художника в этом поддерживал и, как оказалось, проявил в этом политическую незрелость и слепоту.
Глаза ему открыла инструкторша из отдела культуры горкома партии. Она подвела Рудольфа Константиновича к картине и поинтересовалась, чем, по мнению директора музея, занимаются два тракторостроителя у боковой стенки пивного киоска. «Нет, вы приглядитесь, приглядитесь!» — горячилась инструкторша. Рудольф Константинович пригляделся и призвал для объяснений художника. А. Кобель объяснил, что картины рисует с натуры, а следовательно, ответственности за действия лично ему неизвестных тракторостроителей нести не может. Фигуры же у боковой стенки пивного киоска понадобились ему для сохранения так называемой золотой симметрии, если это понятие что-то говорит директору музея, а тем более неискушенной в живописи инструкторше.
«Неискушенная в живописи? — взъярилась инструкторша. — Я в жизни видала такое, что этому пачкуну и не снилось! Но вы только вглядитесь! Где вы такое видели у царицынских тракторостроителей? Покажите мне хоть одного царицынца с таким, чего нам этот художник очки втирает? Пусть он честно скажет, где он такое видел!» А. Кобель высокомерно заявил, что он живописец, а не работник бюро знакомств. «Нахал!» — сказала инструкторша. «Искательница приключений!» — парировал художник, негодующе тряся бородкой.
