Бузулуцкие игры | страница 58
— Соревнования будут, — сказал центурион. — Стрельба из лука, гимнастика, метание копья, бег на разные дистанции. Федор игре особой нас обещался научить. Футбол называется.
— Это все Митрофан Николаевич придумал! — со слезами догадалась женщина. — Чтобы ты ко мне не ходил. Ревнует старый пень! Сколько раз он ко мне со всякими соблазнительными предложениями подкатывался! Пудры французские дарил! Вот козел лысый!
Клавдия и еще грубее выражалась, нанося непоправимый урон авторитету партийного руководителя, но центурион успокоил женщину, положив тяжелую руку на ее хрупкое плечо.
— Нет такого, кто воспрепятствовал бы нашей встрече, — сказал он. — Не родился еще такой, а если и родился, то долго не проживет!
— Да вас же в «Орленок» повезут, — всхлипывая, догадалась Клавдия. — Или в который имени Дзержинского… Это ж пятнадцать километров от Бузулуцка!
Центурион, уже знакомый с бузулуцкими мерами длины и веса, мысленно перевел километры в стадии. Выходило немалое расстояние, но терпимое.
— Не плачь, — снова сказал он. — Я к тебе ночью буду прибегать!
Последние слова Клавдия оценила по достоинству. В самом деле, много ли найдется мужчин, которые, целый день прометав копья и просостязавшись с другими мужчинами в беге и умении махать кулаками, будут способны, а главное — будут иметь желание отправиться в пятнадцатикилометровый путь, чтобы встретиться с женщиной, которая жаждет отнюдь не разговоров и бесед при ясной луне, а под утро отправиться в обратный дорогу, чтобы с первыми криками петухов уже оказаться в кругу друзей и товарищей?
Тут мне, конечно, могут возразить, что подобный героизм свойственен не только доблестным римлянам, но и русскому мужчине. Мне, конечно, напомнят армейские самоволки, когда за ночь дважды — туда и обратно пересекались обширные местности в зоне пустынь или полупустынь. Не спорю, дорогие товарищи, но согласитесь и вы, что в таких марш-бросках кроется благородное и святое безумие, достойное настоящего мужчины.
Пока русская женщина со странным мужским именем Клавдия убивалась из-за разлуки с центурионом Птолемеем Пристом, комиссия из области уже была на подступах к Бузулуцку.
Всегда и везде комиссии почему-то формируются из любителей халявы. Язвенники и сердечники в командировках преображаются — при одном только намеке на халяву болезни отступают, глаза командированных начинают блестеть, и в общении с народом командированные становятся значительно мягче и приветливей, а древний латинский принцип до ут дес, даю, значит, чтоб и ты сделал, становится понятным без перевода. Автор за свою жизнь не раз встречал и провожал различного рода комиссии и может смело сказать, что за обильным столом проблемы решать проще, нежели в кабинете, сама канцелярская обстановка которого весьма располагает проверяющего к усердию.