— Тяни! — зашипел Аверин. — Хок агос, Гней! Хок агос! Вытаскивай!
— Грандес, — довольно заметил легионер, вытягивая из темной воды огромного карася, ошалевшего от неожиданной смены среды обитания,
— Крупная рыбка, — согласился Аверин.
— Хок эрат ин волис, — сказал легионер.
— Мечтать не вредно, — снова согласился землекоп, подсекая свою рыбину. — На рыбалке душа отдыхает. Правильно делал, что мечтал.
— Нон сум квалис эрам, — сообщил легионер, вытаскивая очередного внушительного карася. Этот был даже покрупнее первого.
— Конечно, не прежний. — Аверин достал из воды капроновый садок. — Дон, брат, всех другими делает. Кидай своих, я их тоже в садок посажу!
— Натурас бони! — Мус поплевал на червя и закинул снасть.
— Природа у нас замечательная, — снова согласился Аверин. — Вот женишься, углом своим обзаведешься, дети появятся. Что еще человеку надо?
— Женишься? — недоуменно спросил Мус.
— Аморис, — авторитетно сказал Аверин и руками изобразил, как повзрослевший и взявшийся за ум римлянин будет тетешкать ребенка.
— Нуллум! Нуллум! — смеясь, замахал обоими руками легионер. — Кви боно?
— А без выгоды, — философски сказал землекоп. — Хочешь не хочешь, а однажды придется тебе стать патером фамилиас!
Пожалуй, в этой главе мы вполне можем обойтись без перевода если друг друга понимают герои, то их вполне может понять читатель. Особо непонятливым мы рекомендуем купить латинско-русский словарь или, на худой конец, сборник латинских крылатых выражений.
в которой рассказывается о римских методах воспитания расхитителей и о том, как в райкоме партии решалась судьба легиона
Новоявленные Плиний Гай Кнехт и Ромул Сервилий Луций вновь проявили свою подлую вторую натуру, продав два медных котла проезжавшим по ростовской дороге цыганам. Чтобы сбагрить казенное имущество, непутевые легионеры угнали в колхозе «Заветы Ильича» трактор «Беларусь». Трактор они тоже пытались продать; цыгане осмотрели его, ощупали, а один даже объехал на тракторе вокруг бензозаправки, но купить трактор дети степей и ветра все-таки не решились.
Котлы же ушли безвозвратно. Ищи в поле ветра!
Раздосадованный утратой воинского имущества Птолемей Прист приказал воров наказать, и ультима ратио — этот последний довод, — волосяной бич в очередной раз загулял по спинам воров и растратчиков. Деньги, полученные за уворованные котлы, преступники уже, разумеется, пропили, и сейчас два пьяных голоса взывали хрипло к милосердию и состраданию:
