Я решил, что не буду, ведь это был французский коньяк. По крайней мере на нем была французская этикетка. Я, правда, знаю некоторых людей, которые могут где-нибудь раздобыть бутылку из-под «Марии Бриссард» и наливают в нее домашнюю наливку, но на пани Ландову это непохоже.
— Я пришел затем, — сказал я, когда мы допили, — чтобы спросить вас, как обстоят дела с этими копиями.
— Это вас лично интересует или это ваша служебная обязанность? В последнем случае я должна заранее посоветоваться с юристом.
— Не затрудняйте его. Я не собираюсь вас из-за этого преследовать. Но все, что касается Ципрбурга, я хочу знать до последнего пунктика. Расценивайте это как профессиональный порок.
— Пусть так. Что именно вы хотите знать от меня?
— Могли бы вы показать копии, которые вы делали раньше?
Она встала и сияла со стены маленькую картину в темной рамке.
— Пожалуйста.
Это был натюрморт, очевидно, голландской школы, с лимоном, оловянной тарелкой и стаканом вина.
— Внизу дата, когда я окончила копию. Моя подпись и пометка «сор», — обратила мое внимание пани Ландова. — Подделок я не делаю, если вас это интересует. Хотите, я дам вам лупу, чтобы вы могли прочесть.
Я хорошо видел и без лупы.
— Простите, есть у вас еще что-нибудь?
Она принесла мне еще две картины, которые висели на стенах.
На одной был изображен какой-то пейзаж, на другой крестьянин с трубкой.
— Вы специализируетесь по голландцам?
— Более или менее. Прикажете мне копировать современных мазил?
Я вернул ей все три экземпляра, не сказав ни слова.
— Вы довольны?
— Да. И не сердитесь.
— Нет, — сказала она, пожав плечами, и впервые за весь разговор улыбнулась. — Всякое обследование я рассматриваю как стихийное бедствие. Я очень благодарна вам за то, что вы не перевернули мою квартиру вверх дном и не стали прокалывать кресло саблей. Хотя сабли сейчас не в моде, в ваших кругах, кажется, принято носить твердые шляпы, да?
— Да, чтобы защитить голову от ударов. Извините, еще один, совсем не служебный вопрос. Каким образом вы добиваетесь того, чтобы на ваших копиях так трескался лак?
— Производственная тайна, хотя это в общем-то пустяки. Но мне кажется, что, когда копия такого старого произведения покрыта свежим лаком, это нарушает стиль. Словом, это чуть-чуть ребячество.
— А если предположить, что кто-то изготовил совершенную подделку? Можно ее продать?
— Как подделку вряд ли; как копию, вероятно, можно, но это бы себя не оправдало. Старый и дорогой оригинал сейчас без экспертизы вряд ли кто купит, разве какой-нибудь простачок, а тот бы заплатил самое большее две сотни, потому что за эти деньги он может купить «Градчаны» или «Прелестную цыганку». На этом трудно разбогатеть.
