Когда привели преступника Кунца и оставили нас одних, я, оставаясь верным нашим приятельским отношениям, предложил ему сигарету.
— Слушай, опиши, пожалуйста, еще раз этого Пецольда. Только поподробнее. Вспомни хорошенько.
Он подумал. Сказал, что паи Пецольд был среднего роста, приблизительно сто семьдесят сантиметров, худой, чуть сутулый, у него были густые с проседью темные волосы, очки без оправы, лицо ничем не примечательное, разве только тем, что передние зубы испорчены, правого верхнего клыка не хватало. По рукам можно было догадаться, что он заядлый курильщик. Руки у него были не слишком холеные, но вряд ли он занимался физической работой. На нем были приличный, очевидно купленный, коричневый в крапинку пиджак и темно-коричневые брюки, коричневые полуботинки, рубашка цвета хаки и галстук. На руке висел зеленый плащ. На вид ему было лет пятьдесят.
Работать с умными и внимательными людьми — одно удовольствие, немногие подробно запоминают внешность других людей или не путаются в описании. Часто, когда я прошу описать чью-нибудь внешность, я вспоминаю историю о девушке, которая попала, как говорят, в беду. Когда ее допрашивали в том учреждении, куда она пришла жаловаться, кто же этот господин или хотя бы как он выглядел, она ответила, что он был в шляпе.
Кунц видел Пецольда всего два раза, но запомнил его удивительно хорошо.
Я спросил:
— В первый раз он сам тебе дал деньги?
— Да.
— А как он посылал их потом?
— По почте.
— Чье имя было указано на переводе под рубрикой «Отправитель»?
— Он посылал их не переводом, а в обыкновенном конверте, положив в лист чистой бумаги. Адрес был написан на машинке.
— А не слишком ли толстый получался конверт?
— Нет. Он посылал деньги три раза в месяц по пятьсот крон.
— У тебя есть эти конверты?
— Ну что ты!
— Прошу тебя, вспомни хорошенько: какая печать была на конверте?
Он понимающе улыбнулся.
— Печать вокзальной почты в Будейовицах. Меня это тоже интересовало.
— На всех конвертах?
— Да.
— А теперь еще: когда Пецольд был с тобой в поезде, он показывал проводнику обыкновенный билет?
— Да.
Это было почти все, что мне нужно было знать. Я хотел отпустить Кунца, но, видно, и ему хотелось меня о чем-то спросить.
— Сколько я за это дело получу? — выдавил он из себя.
Я не знал, как лучше ответить ему, надо было все обдумать и взвесить.
— Немного, — говорю, — у тебя есть разные смягчающие вину обстоятельства. Какое-то время тебе придется отсидеть, но если будешь там вести себя примерно, тебе сократят срок. А как только тебя выпустят, заходи ко мне. Тебе нужно найти какую-то приличную работу, потому что, если доктор Вегрихт увидит тебя в Ципрбурге, его хватит удар.
