Я ответил ей так:
— Извините, но я очень медленно соображаю, поэтому будем считать, что я ничего не понял. Что касается моих убеждений, то в соответствии с ними имущество и права общества в моих глазах столь же неприкосновенны, как и имущество и права отдельного человека. И хотя вы не разделяете мою точку зрения, в данном случае она оказывается решающей.
Она пожала плечами. Пожимать плечами можно по-разному. Это может быть выражением оскорбления, иронии или покорности судьбе. Сейчас был последний вариант. Я засунул подписанный протокол в карман.
— Мы можем опоздать на поезд, — говорю Кунцу. — Я, к сожалению, должен буду одолжить твой мотоцикл.
Ничего другого мне не оставалось.
— Ты сядешь сзади. Если ты будешь вертеться, то мы оба слетим и разобьемся на шоссе, но ты рискуешь больше, так что веди себя хорошо. А пани Ландовой придется ночевать в деревне, потому что в замке никто не останется, а ключи я сдам в Праге. Свою работу она закончит, когда сюда приедет управляющий, может быть опять доктор Вегрихт.
Она, ни слова не говоря, поднялась и направилась к двери. Я сложил в чемоданчик Кунца его вещи, запер его ключами все, что можно запереть, и набросил ему на плечи плащ, чтобы не было видно наручников.
Пани Ландова ждала с вещами в подворотне. Я вывел мотоцикл и запер главные ворота. Чемоданчик Кунца и свою папку привязал к багажнику, завел мотор. Кунц беспомощно поглядывал на меня.
— Садись сзади и держись за ручку, — сказал я. — Прощайте, пани Вера.
— Прощай, — ответила она. Не думаю, чтобы это относилось ко мне, потому что она еще раз сказала «прощай».
Старуха Жачкова вышла из своего домика.
— Мы едем в Прагу, — говорю.
Она без интереса кивнула и открыла нам ворота. Я включил свет, и мы поехали.
В Будейовицы мы приехали к поезду. Мотоцикл я сдал в отделение милиции на вокзале, чтобы его там на время спрятали. Поезд был почти пустой, так что мне не пришлось требовать отдельное купе.
Мы сидели с Кунцем напротив друг друга у окна, курили и молчали.
Уже подъезжая к Праге, я внезапно спросил Кунца:
— Знаешь Франтишека Местека?
— Не знаю. Кто это?
Мы снова молчали.
На вокзале я взял такси и отвез Кунца к нам. Потом пошел домой, побрился, умылся, на сон у меня уже не оставалось времени. В семь часов утра я был у Бахтика в кабинете.
Бахтик восседал за столом, как языческий бог. Он, видимо, ждал, что я начну ему докладывать. Я даже и не подумал. На столе уже были приготовлены папочка с надписью «Стройконструкт», сумка с часами, рядом стояла коробка из-под белья, точнее с бельем, потому что оно все еще было там. С бумаги и с клейкой ленты были взяты отпечатки пальцев, рядом лежала дактилоскопическая экспертиза. Точно восемь отпечатков доктора Вегрихта. Остальные мои, уж я-то их не спутаю. Лента, конечно, была та самая, склеенная из трех кусков.
