А что, если на деньги ему наплевать, просто он хочет жить, как ему вздумается, и не заботиться о завтрашнем дне? Правда часто бывает ужасно простой.
Наверное, Кунцу жилось в Ципрбурге неплохо, пусть с пани Ландовой. Не мое дело судить его за это. Да я бы и не отважился. Нечего осуждать других за то, что мы бы могли простить самим себе. Иногда полезно сделать для себя такой вывод.
Пока я размышлял, они сварили обед, кстати вкусный. Обстановка за столом была довольно приятная, хотя пани Ландова вела себя, как на приеме, и мы с Кунцем должны были волей-неволей к ней приспосабливаться. Рыжая дама говорила очень литературно, как говорят учителя или идиоты. Я этим совсем не хочу оскорбить учителей. У них просто профессиональная болезнь. Что касается пани Ландовой, то она будто обнюхивала чужого пса, осторожно обходила его, не зная, чего от него ждать.
Когда эта церемония окончилась, я вытащил бутылочку коньяку. Я попросил пани Жачкову купить ее в деревне. Во-первых, я хотел отплатить Кунцу за гостеприимство, во-вторых, признаюсь, я не терял надежды что-нибудь выудить. Коньяк был отличный. Видимо, изобретательная пани Жачкова не сумела отсосать половину через соломинку и долить водой. Я предложил согреться, прежде чем мы полезем в эти подвалы.
Я могу выпить много. Кунц тоже. Пани Ландова оправдала мои надежды. Она не пищала, что не умеет пить, и не отставала от нас.
Разговор стал интереснее. Пани Ландова сдалась и начала разговаривать человеческим языком. Кстати, язычок у нее был острый. Стоило только Кунцу заговорить об архитектуре замка, она сажала его в лужу.
Видимо, разбиралась в этих вещах лучше, чем он.
— Вы историк? — спросил я Кунца. Хотя мне было ясно, что нет.
— Нет, экономист. Шесть семестров.
— Вас выгнали?
— Сам ушел. Надоело.
— Да и язык у вас слишком длинный, господин управляющий, — добавила пани Ландова.
— Знаешь, уж ты бы молчала, — огрызнулся Кунц, — то есть пардон.
— То есть, — подхватила его подруга, — если вас это не шокирует, мы с Вашеком на «ты». Как-то неловко было сразу проинформировать вас об этом. Но когда мы вечерами торчим здесь вдвоем, не станет же он мне говорить: «Целую вашу ручку, сударыня».
Я согласился. Люди, которые находятся в так называемых интимных отношениях, говорят на «вы» только в плохих переводах с английского. Я заявил, что говорить на «вы» — пережиток.
— Если хотите, переходите на «ты», — сказала пани Ландова.
— С вами?
— Нет, не со мной, а с Вашеком. Мне, пожалуйста, говорите «вы», но называйте меня Вера. Когда вы говорите мне «пани Ландова», мне все время кажется, что вы попросите меня вымыть окна в вашей квартире.
