Замок и окрестности его нагнали на меня тоску, а пана Кунца все не было. Я не совсем ясно представлял себе, что, собственно, здесь должен делать дальше. Проболтаюсь день-два, послушаю рассказы о внешнем и внутреннем укреплении, о сводах, узнаю, что необходимо починить крышу, чтобы не сгнили балки, буду говорить «м-м» и «ага», потому что ни шута в этом не смыслю. Кроме того, я не знал, где буду спать, и буду ли вообще спать, и что буду есть. Может быть, пани Жачкова, добрая старушка, что-нибудь и сварит для меня и обдерет меня как липку.
Действительно, незачем было сюда тащиться, нужно было уговорить Старика. Но мне ведь еще ни разу не приходилось бывать в каком-нибудь замке. Что ни говори, а все мы немного мальчишки. На холме замок, в замке склеп, там сидит управляющий и пересчитывает контрабандные часы. Тьфу!
Взял я папку и пальто, узнал у Жачека, что последний автобус в Будейовицы отходит через полчаса, и потопал вниз с холма. Я понимал, что делаю глупость. Завтра утром, когда я вернусь, все уже будет припрятано, если вообще есть что прятать. Жачек не предложил мне переночевать у себя, а ключей от замка у него не было, потому что там якобы были ценные коллекции, и ключи хранились у Кунца.
Я был на полпути, как вдруг услыхал треск мотоцикла, поднимающегося на холм. Очевидно, кто-то ехал по другой дороге. Я не знал, есть ли у Кунца мотоцикл, но все равно интересно было, кто это поздно вечером приезжает в Ципрбург и что ему там надо. Я повернул обратно.
Когда я поднялся на холм, Жачек запирал висячим замком калитку.
— Вы что, мотоцикл услыхали? Пан Кунц приехал.
Двери заднего входа были открыты.
— Пан Кунц живет в башне налево! — крикнул мне вслед Жачек. За дверями начиналась какая-то подворотня, проходившая под всем зданием. На другом конце были эти проклятые главные ворота, направо и налево были ступеньки, какие-то двери. В подворотне, в темноте, я налетел на мотоцикл. Зажег спичку. Это была старая «Ява».
Я постучал.
— Да, — ответили мне из-за двери.
Комната была большая и почти пустая. Против двери стоял массивный письменный стол, рядом кресло в стиле ренессанс, около стены огромный шкаф, а в углу, как сиротинка, раскладушка, покрытая стеганым одеялом. В противоположном углу был камин, на камине стояла спиртовка, на спиртовке кастрюлька, возле кастрюльки стоял пан Кунц и держал в руке четыре сосиски.
На вид ему было лет двадцать пять. Он был в замшевой куртке, светлых брюках и улыбался во весь рот.
