В штабе дивизии, куда я вскоре прибыл, комдива не оказалось. Он находился в одном из полков. О положении на переднем крае и о просьбе Глаголева доложил подполковнику Васильеву. Он тут же организовал рекогносцировочную группу, чтобы определить направления развертывания частей, а затем с утра 24 октября ввести в бой 31-й и 54-й полки. Но до подхода полков деревня Бой-казак-татарский была уже взята немцами, и дивизии пришлось вступать в бой с ходу.
Вначале она основательно потрепала противника и овладела южной окраиной деревни. Но к вечеру фашисты подтянули резервы, и затихавший бой разгорелся с новой силой. Бойцы начали зарываться в землю: теперь перед нами стояла задача удержать отвоеванное.
«Юнкерсы», группа за группой, по 10–12 самолетов, шли над передним краем и засыпали войска градом бомб.
Когда стемнело, огонь с обеих сторон прекратился. В небе стали вспыхивать ракеты.
И все-таки продвижение врага удалось приостановить. Что же делалось на других участках? Васильева беспокоил левый фланг. Между левофланговым полком и морем на добрых пятнадцати-двадцати километрах до самого Каркинитского залива стояли кавалерийские дивизии полковников Кудюрова и Глаголева. Что будет, если немцы пойдут в наступление в этом направлении?
Штаб Чапаевской дивизии расположился в наскоро отрытых траншеях. Мы принялись за организацию обороны. Начальник оперативного отделения капитан Пустовит и его помощник капитал Г. Н. Емельянов по телефону уточняют расположение переднего края. Я разбираю документы убитых немцев, чтобы определить, какие части противостоят нам.
Полковые разведчики докладывают, что с запада доносится шум моторов. Не подтягивают ли немцы танки к нашему левому флангу?
Меня вызвал Васильев. Усталый, с красными от постоянного недосыпания глазами, подал телефонограмму и, улыбаясь, сказал: «Будете работать в штабе армии — не забывайте свою родную дивизию».
В телефонограмме предписывалось немедленно откомандировать меня в штаб армии на должность начальника отдела разведки.
Сборы недолги. Прощаюсь с товарищами. На сердце грусть. Помня свой разговор с И. Е. Петровым еще под Одессой, я знал, что должен буду уехать, и готовился к этому. Но сейчас вдруг до боли стало жаль расставаться с друзьями, вместе с которыми начинал войну на берегах Дуная и Прута, вместе с которыми преодолевал все трудности во время обороны Одессы.
На фронте, в тяжелых условиях войны, люди быстро сходятся, быстро рождается дружба, подчас навечно скрепляемая кровью, и расставаться всегда бывает очень трудно. К тому же коллектив штаба дивизии был на редкость хороший и дружный. Васильев сумел сплотить его. Разговаривая с человеком, он никогда не повышал голоса, а если кто делал что-то не так, он спокойно говорил: «Что ж это вы, дорогой, не додумали. Не уподобляйтесь чеховской даме, которая сначала сделает, а потом подумает». При этом в его глазах всегда мелькала смешинка. Ко всем нам он относился с теплотой. Если выпадало свободное время, мы собирались у него и обменивались мнениями о положении на фронтах.
