Разговаривая, мы медленно шли по узкой тропе, петлявшей в высоких зарослях кукурузы. В стороне раздался голос: «Кого это вы, Лукащук, агитируете?»
— Комдив, — прошептал Лукащук и тут же полным голосом: — Встретил старого однополчанина.
— Ведите его сюда.
Мы свернули с тропки на голос и через несколько шагов увидели возле «пикапа» худощавого человека в армейском бушлате, генеральской фуражке и пенсне. Он внимательно посмотрел на меня и слегка кивнул. Одна нога его была на подножке машины, на колене он держал развернутый планшет с картой.
Представляюсь. Он подает руку и сыплет вопросы, на которые я едва успеваю отвечать:
— Вы кавалерист? Где служили? С кем? Когда?
— Был начальником штаба полка, а последнее время исполнял обязанности командира 7-го червоно-казачьего полка, с этой должности ушел в запас.
— Почему?
— Хотел продолжить образование. Надо было институт кончать.
— И что же, удалось?
— С большим трудом, но удалось.
— Какая специальность?
— Лесовод.
— Хорошая. Кому сдали полк?
— Я командовал временно: замещал командира, который находился на курсах усовершенствования.
— Как его фамилия?
— Горбатов.
— Знаю. Слышал о нем. А в армии давно?
— С начала войны. А до этого два раза был на переподготовке на курсах в Новочеркасске да в 1929 году с полком участвовал в больших маневрах.
— А сейчас где?
Я доложил. В разговор включился Лукащук.
— Товарищ генерал! У меня же нет начальника штаба. Вот бы его и забрать.
Петров усмехнулся. В глазах блеснули озорные искорки. Голова его дернулась, и я подумал, что он просто кивнул, соглашаясь с мнением Лукащука. Не знал я тогда, что это подергивание — нервный тик, результат контузии.
Он резко повернулся ко мне и спросил:
— А вы согласны?
Я не успел ответить. Неподалеку послышалась пулеметная очередь. Петров повернул голову, как бы прислушиваясь к стрельбе. Лицо его стало строгим.
Я попросил разрешения уйти.
Разговор остался неоконченным.
Второй раз мы встретились с Петровым в тот же день под вечер. Отыскивая штаб 31-го полка, где, по сведениям, имелись пленные, я подъехал к залегшей на поле цепи стрелков. Кругом тишина. Полагая, что это второй эшелон, направляюсь вдоль цепи. Навстречу бежит человек и машет рукой. Останавливаюсь. Подбежавший — лейтенант, командир взвода — кричит:
— Товарищ капитан! Куда вы? Там же враги!
Он показывает вперед. Метрах в восьмистах вижу лежащую цепь.
И, странное дело, — ни наши, ни фашисты не ведут огня.
Лейтенант объясняет:
— Готовимся к атаке. Как только наша артиллерия откроет огонь, пойдем в наступление.
