Звезда путеводная | страница 12

Была уже ночь, когда пронзительно задребезжал колокольчик и в двери дома у Синего моста ударили кулаки. Еле успел Рылеев расцеловать жену, дочь. Никиту обнял:

— Смотри, береги моих! — И шагнул за конвойными. В ночь, в метель. Заскрипели по снегу сани и улетели во тьму.

На острове посреди Невы построил Петропавловскую крепость император Пётр, когда и города здесь ещё не было. Стены крепости невысоки, но под ними подвалы, во дворе — казематы. Туда и упрятал царь Николай своих врагов. Где-то там уж который месяц ходит из угла в угол тёмной камеры и Кондратий Фёдорович Рылеев.

Только в июне царь разрешил Наталье Михайловне увидеться с мужем. Никита упросил взять его с собой.

Подъехали к полосатым воротам. Миновав часовых, прошли через двор, мощённый круглым булыжником. Их встретил комендант крепости. У самых дверей их окружили солдаты. Грозно сверкнули штыки на ружьях. Заскрипела на ржавых петлях железная дверь, и во дворик вышел Рылеев, также окружённый стражей.

«Зачем же столько солдат-то, — подумал Никита. — Или боятся так Кондратия Фёдоровича, хоть и в тюрьме он сидит?» Вгляделся в барина и чуть не заплакал. Рылеев похудел, лицо бледное, под глазами круги, — знать, на воздухе бывает редко. В тюрьме бородой оброс — сразу и не узнаешь.

Жену к нему близко не подпустили — только дочку разрешили поцеловать. Так и переговаривались Кондратий Фёдорович с Натальей Михайловной через солдатские штыки. Толком и поговорить не пришлось — комендант скомандовал:

— Свидание окончено, расходитесь!

Только и успел Рылеев передать жене тонкое обручальное колечко да сказать:

— Береги Настеньку!

Наталья Михайловна при чужих крепилась, держалась, но, когда затворились за ними полосатые створки ворот, — разрыдалась.

— А может, простит его государь? — несмело спросил Никита. — Они же с товарищами доброго дела хотели, не злодейства какого?

Наталья Михайловна только рукой махнула.

Месяц спустя суд объявил приговор. Сто двадцать пять участников восстания — офицеров, дворян — были сосланы на каторгу и на поселение в Сибирь. А пятерых — вождей восстания — царь обрёк на смерть. И был среди них Кондратий Рылеев.

Тайно схоронили палачи пятерых казнённых на острове Голодай. Могилу сравняли с землёй — чтобы и следа не осталось от них. Долго искал Никита это место — да так и не нашёл.

Другие декабристы — так стали звать тех, кто восстал против царя в декабре 1825 года, — были отправлены в кандалах в Сибирь, в ссылку, на каторгу. Николай праздновал победу. Казалось, империя стала ещё прочнее, чем была. Ведь её враги разгромлены, сосланы, казнены.