Я направил пистолет в лобок чёрного гамадрила и без лишних слов выстрелил. Девятнадцатое правило ведения конфликтных переговоров предписывает вести таковые лишь до момента принятия решения о применении оружия; другими словами, как только решение принято — стрелять надо без разговоров. Потому я и выстрелил.
Чернокожий боец свалился снопом, даже не успев вскрикнуть. Пуля «чекумаши», пройдя навылет, попала в ногу одному из бандитов, стоявших позади него; он-то и заорал, упав подле негра. Получилось шумно и презанятно, я в некотором роде даже перевыполнил план: хотел пристрелить одного урода, а по факту завалил двух! Что тут скажешь: хорошее начало дня!
В скрытый микрофон я услышал взволнованный голос Нильского Крокодила: «Шеф, мы всё слышим, твой радиомаяк уверенно пеленгуется, спешим к тебе. Я буду через пять минут, от силы! Держись!»
В общем-то ничего другого мне и не оставалось.
Я навёл ствол на Марцинкуса Падля. Всеобщий ажиотаж вокруг сменился вдруг упадком настроения: смолкли задорные хлопки в ладоши, отчего-то сам собою прекратился процесс принятия ставок на исход боя, народ вмиг поскучнел и смущённо потупился. Местным жителям стало неловко за собственное недостойное поведение… или это мне только показалось?
— Не надо было пытаться меня обманывать, — ласково сказал едва живому от ужаса «капо». — Я ведь тебя предупреждал. А ты меня не послушал.
— Не надо… прошу… я всё исправлю… — путано заблеял Марцинкус и в глазах его неожиданно навернулись слёзы. — Я не знал, что у тебя… у вас… есть «чекумаша», — простодушно признался он, — Я отвечу на все вопросы.
— Уже не надо. У казаков есть пословица: даже самый глупый ишак в последний день жизни поймёт, что означает слово «живодёрня». Эта пословица как раз про тебя, — я выстрелил в «капо», тот взвизгнул и завалился на спину, схватившись обеими руками за живот.
Бандиты ахнули и на всякий случай побросали мачете и дротики. Что ж, весьма похвальная предусмотрительность, способная реально помочь дожить до глубокой старости.
— Может, добить его? — участливо спросил у меня добряк Ху-Яобан, кивнув в сторону «капо».
— Зачем это? — не понял я. — Он и так сейчас кровью истечёт!
Внимательно оглядев оставшихся бандитов — а всего их оказалось девять единиц — я приказал:
— Всем на колени! Трицератопс — ко мне!
Бывшие охранники Марцинкуса Падля услужливо ударились маслами оземь, а тщедушный счетовод со своим журналом — также опустившись на колени — поспешил в мою сторону. Поскольку в балахонке перемещаться таким способом было очень неудобно, он стал на четвереньки.
