Я не успел закончить красочное описание: на площадке появился крупный мужчина неопределённого возраста — ему можно было дать от тридцати до семидесяти лет. С крепкими руками слесаря, маленьким плешивым теменем и непропорционально большой и тяжёлой нижней челюстью, он забавно переваливался на кривых ногах. В ночи такой тать мог сойти за поедателя детей, на свету же он производил впечатление истинного забулдыги. Его мешковатый синий рабочий комбинезон — как я успел заметить, это была одежда всего местного контингента — украшала широкая колба из небьющегося хризолита, подвешенная к пуговице платиновой цепью. Использование инструмента из химической лаборатории в качестве элемента одежды имело определённую смысловую нагрузку: в колбе, залитые каким-то консервантом, лежали четыре человеческих глазных яблока. Думаю, настоящих.
На плечи этого дивного образчика кабаньей породы была наброшена какая-то кожаная накидушка, то ли плащ, то ли банальное одеяло — уж даже и не знаю! Когда кривоногий обладатель тяжёлой челюсти подошёл поближе, я разглядел на этой накидке бледно-голубые рисунки, не иначе, как татуировки. У меня появилось стойкое подозрение, что сия странная деталь туалета сделана из дублёной человеческой кожи.
Что ж тут сказать! Если человека назвали Марцинкусом Падлем, именно так он и должен выглядеть. Как и положено большой сволочи, местный «капо» вышагивал во главе представительной банды рыл, эдак, с дюжину. Разноформатные хлопцы, по преимуществу кряжистые и мускулистые, в визитках, судя по всему, никогда в своей жизни не нуждались: их лица, лишённые даже малейших потуг на отражение мыслительных процессов, характеризовали малопочтенных ребят лучше и красочнее любой визитной карточки. Если Марцинкус выступал без оружия, то его рыловороты не таясь тащили разнокалиберные мачете и короткие копья, не иначе, как разновидность дротиков. Воинство таращилось на нас откровенно недружелюбно, Марцинкус, напротив, улыбался широко и насквозь фальшиво.
Я поднялся из-за стола навстречу забавной процессии и, встретившись глазами с «капо», поприветствовал его кивком головы. Краем глаза я видел, что Сергей Лазо тоже встал. Мне как гостю, надлежало представиться.
— Мы прибыли из Пекина, расположенного на Уэст-Блот. — начал я. — Нас послала бригада «гинекологов», так мы именуем сами себя. Зовут меня просто: Тренкеджукес Стратозвонис, а напарника моего ещё проще: Айдзувакамацу Танегасима-Мияки. А ещё меня называют «Раз», а его «Два».
