— С удовольствием выпью, — согласился Свен. — Сказать честно, очень скучаю по качественному пойлу. Нам-то «цивилизаторы» его не сбрасывают, а то, что мы самим тут бодяжим — такая беда для головы!
На том и строился наш расчёт: ни один заключённый не откажется от выпивки, которую не видел много месяцев или даже лет.
Хайри Маус подала нам походные стаканы — плоские пластиковые кружочки под воздействием тепла ладони сложились в прозрачные чашечки. Затем гермафродит принёс из геликоптера бутылку с «укусом саламандры» и перед лицом Свена Борцля откупорил её. Поставив бутыль на камень, Хайри Маус отошла и стала поодаль, рассматривая прекрасный вид на океан.
Свен внимательно наблюдал за нею и, убедившись, что та не слышит его, негромко поинтересовался у меня:
— Кто это воздушное создание с лицом крокодила и душою ангела?
— Она — двуполая, так что насчёт груди не обольщайся, — ответил я, разливая спиртное. — На грудь посмотреть я и сам горазд, но вот дальше уже не пробую. И тебе тоже не советую. Впрочем, у вас самих, говорят, такие встречаются.
— М-м… понятно, — Свен вздохнул и отвёл взгляд от гермафродита. — Так что бы вы желали узнать?
Я поднял свою плошку, давая понять, что сейчас последует тост.
— Что б мы жили не последнюю неделю! — провозгласил я и опрокинул выпивку в рот; мой собеседник проделал то же самое. — Кто вы и что здесь делаете?
— Мы «весси», так на Даннеморе называют рыболовов. До океана четыреста земных метров, мы там рыбачим. В остальном мы делаем то же, что и остальные жители этой гнусной планетки — сидим в тюрьме.
— Давно вы тут обосновались?
— Третий год. По нашим меркам тут шикарное место. Океан рядом — он нас кормит и даёт продукт на обмен. Геноцвалы угрозы нам не представляют, по крайней мере до тех пор, пока мы отсиживаемся на скале. В жаркие дни в скале прохладно, в холодные ночи — тепло. Так что живём мы тут комфортно. Не хватает только выпивки и… женщин, конечно.
— Кстати о выпивке, — я опять наполнил наши стакашки. — Между первой и двадцать второй, как всем давно известно, перерывчик крохотный.
Мы резво выпили ещё. Веселящая жидкость придавала телу бодрость, а мыслям — оригинальность. Чакры в нисходящем кундалини стали открываться и закрываться точно форточки в дождливую погоду. Кроме того, на Свена уже должен был подействовать гамма-факторный альбудоперидол, ведь именно для этого я и поил моего нового друга. Его вдруг понесло, безо всякой внешней причины:
