24 июня 1972 года
Иностранцы удивляются, когда я рассказываю им, что у нас при ВТО[129] существует секция зрителей. Переспрашивают – зрителей? Для них это в диковинку. Считаю эту секцию самой важной. Она обеспечивает связь театра и зрителя. Где еще артисты с режиссерами могут узнать развернутое аргументированное мнение зрителя и обсудить его? Да, есть еще газеты. Но обмен письмами в газетах – дело долгое. А тут все происходит быстро. Польза огромная. Если бы у меня была возможность, ходила бы на все заседания. Как зритель. Времени на эти заседания нет совершенно, но я все равно в курсе дел, потому что регулярно читаю стенограммы. Очень познавательное чтение. Сильно помогает в работе. Часто использую выдержки из стенограмм в горкоме и ЦК. Мнение народа – железный аргумент. Тем более что в секциях собираются те, кто любит и хорошо знает театр. Многие зрители могут заткнуть за пояс маститых критиков. Неправы те, кто считает их мнение «непрофессиональным». В таких случаях напоминаю, что искусство существует для народа. Не выношу, когда кто-то из театральных работников ведет себя на заседаниях секции высокомерно. Сразу же принимаю меры. В театре Сатиры мне до сих пор не могут забыть публикацию в «Культуре» трехлетней давности. Письма с критикой написала не я, но меня спросили – нужно ли печатать? Может, обсудить на собрании? Но я сказала – печатайте, а после обсудим[130]. Когда выступала по этому поводу на собрании, предложила «сатирикам» поставить спектакль на эту тему. Заседание секции, обсуждается новая постановка, мнения расходятся, дискуссия превращается в перебранку и т. д. Посмеялись, но до постановки дело так и не дошло.
В театральной среде считают, что секция зрителей – это «оружие Фурцевой», с помощью которого я, дескать, свожу счеты с неугодными. Марецкая рассказала мне, что в театре Моссовета секцию зрителей зовут «террариумом при ВТО». В ЦК считают, что я использую секцию зрителей для давления на них. Такое вот универсальное оружие. На самом деле эта секция больше похожа на термометр, которым я измеряю температуру, чтобы понять здоров театр или болен. Очень полезный инструмент.
27 июля 1972 года
В Союзгосцирке траур. Умер артист Енгибаров[131]. Дома, скоропостижно. Невероятно жаль его. Молодой, талантливый, ему бы жить да жить. Помню, как поздравляла его в 64-м с победой на международном конкурсе[132]. Еще удивилась тогда – ну какой же это клоун? А когда увидела его на манеже, удивилась еще раз. Тому, какой он замечательный. Когда Енгибаров прекратил выступать на манеже, я уговаривала его вернуться
