— Ой, дура-девка, — соседка, тоже Стасе незнакомая, но говорливая и любопытная, обожающая лезть не в свои дела, покачала головой. — Молодым в город надо, а то будешь, как Колька…
А вот Кольку, как ни странно, Стася помнила. Этаким веселым вихрастым пацаном, который любил гонять на ржавеньком «Аисте» и ее до сажалки подвозил. И потом там, уже в реке, в стороне от коровьего стада, они купались, прыгали с невысокого бережка, пугая лягушек.
Но тот Колька на нынешнего походил мало.
Нынешний тоже ездил на велике, возможно даже, на том самом, только рама с годами облупилась сильнее прежнего, да и ржавчина разрослась.
Но на том сходство заканчивалось.
Нынешний был… дебелым.
Опухшим то ли от постоянного пьянства — а кто в деревне не пьет-то? — то ли сам по себе. Глаза его выцвели, рыжина поблекла, да и волосы вылезли, но не лысиною, как бывает, а клочьями. От него пахло перегаром и навозом.
И злостью, которую он испытывал просто так, иррационально и ко всему миру, включая Стасю.
— Приперлась, — сказал он в первый самый день. — Что, мужик выгнал? И правильно. Вас, шалав, вот где держать надо.
Он показал кулак.
Стася не ответила. Да и что ей сказать было? Зато Бес, взлетев на покосившийся забор, зашипел и так, что Колька отшатнулся.
— Что за…
Он добавил пару слов покрепче.
— Котик, — миролюбиво сказала Стася. — Мейн-кун…
Ответ Кольки был напрочь нецензурен, но вполне однозначно указывал на отношение его к котикам в целом, да и к дурным бабам, которым, кроме этих самых котиков, ничего не надо.
И кулаком погрозился.
Ушел.
…знать бы наперед, чем все обернется. Но…
Тот год был одновременно сложным и счастливым. Сложным, потому что денег катастрофически не хватало, и многое в доме пришлось делать самой.
Стася делала.
Срывала старые обои.
Зачищала стены. И пол тоже. Мела. Мыла. Чистила. Копала и перекапывала крохотный огородик. Воевала с крапивой и одичалой колючей малиной, что подобралась к самому дому. Кое-как чинила забор. И каждый вечер засыпала счастливая от осознания, что ее дом стал еще немного лучше.
…она пережила осень, на диво теплую и сухую.
И зима ее пощадила, принесла снега, укрыла, укутала. Вдруг оказалось, что древние стены вполне способны хранить тепло, а печь и вовсе спасение, что самой Стасе для счастья нужно вовсе малость.
Дом.
Кот.
И тишина вокруг.
…а весной зазвонил телефон. Нет, он и раньше-то звонил, но нынешний случай был особым.
— Стаська, привет! — раздался в трубке радостный голос. — Ты как там, жива?
