Валера опустился на диван. Его трясло. Это был страх, причем близкий к паническому. Он посмотрел на часы. Циферблат был темен, но стрелка виднелась хорошо. Она застыла посередине между двадцатью четырьмя и двадцатью пятью часами.
- Двадцать пятый час! - произнес Валера. За окном раздался душераздирающий крик.
Часы отсчитывали двадцать пятый час, неужели это послужило причиной, благодаря которой Валера очутился в Алкирии, стране мертвых? Все сводилось к тому. Именно в тот день, когда Валера нашел часы и завел их, произошел его странный перенос в Алкирию, именно в этот неведомый временной интервал с двадцати четырех до двадцати пяти.
С улицы периодически раздавались то рев, то пронзительные крики, то сдавленные хрипы. С замиранием сердца, Валера вслушивался в каждый звук, оценивая расстояние, и отсчитывал каждый щелчок часов. Если дела обстоят так, как он полагает, то в тот момент, когда стрелка достигнет цифры "25", его перенесет обратно в мир людей, мир живых.
Стрелка вплотную приблизилась к цифре "25" и даже вошла в зону этой цифры. Снаружи раздался рев, от которого пол и стены дома мелко завибрировали, рев шел с крыльца, Валере ничего не оставалось делать, кроме как молиться, чтобы время ускорило свой ход.
Тик...тик...тик...
Стрелка дернулась и встала на двадцать пять. В этот же момент за окнами сверкнула яркая вспышка, загорелась под потолком электрическая лампочка, орошая комнату светом, чмокнув, заработал телевизор. Изображение на нем ещё не появилось, но звук был слышен.
- Подгузники "Либеро" - лучший друг малышей!
Это было окончание рекламы, начало которой Валера наблюдал час назад, до того как попал в страну мертвых, в тот момент, когда собирался перевести стрелку на часах с двадцати четырех на двадцать пять. Малыш все-таки сказал свою коронную фразу, но через час, после того, как должен был сказать.
- Я пробыл там целый час, но здесь это время пролетело, словно мгновенье!
Потрясенный, он сел на диван, тупо уставившись в узоры ковра на противоположной стене. В голове царил беспорядок. Чтобы удостовериться окончательно ли он оказался дома, Валера выглянул в окно. За окном при свете луны он увидел все деревянные дома, хвою и березы, все было как раньше. Но в голове у Валеры осталось помутнение.
Со двора раздался треск ломаемых досок. От неожиданности Валера подпрыгнул. Что это могло быть? Крадучись, он вышел во двор, освещая себе дорогу лампадой, снятой с дешевой бабкиной иконы. Двери сарая, запертые им на засов, были разворочены и валялись на земле, петли с вывороченными гвоздями торчали из ворот, и ещё из сарая тянулся длинный след, как будто по земле волочили толстое бревно или трубу. В скупом свете лампады Валера различил, что след изгибался и уходил в лес. Дальше царила тьма, и Валера ещё раз проклял негорящий фонарь у дома.
